1) The originality of the "Russian" position, about which traditional psychoanalytic strategies are broken, consists in the fact that Russia does not insist on its "consciousness" at all, the Russian cultural tradition, on the contrary, understands Russia itself as a subconscious.
2) We, i.e. Russians, do not belong to any of the great families of the human race (we stand as if out of time), "we do not belong to either the West or the East" (i.e. we also stand outside of space), that "we" also have "neither captivating memories nor graceful images in memory" that "we" live in a period similar to those that "preceded the present state of our planet.
3) Russia does not seem to be part of humanity, but exists only to give the world some important lesson, i.e. the material, external existence of Russia is only a symptom, only a cipher that must be interpreted, psychoanalyzed.
4) Russia acts either as an object of research, or as an otherworldliness that eludes all research.
5) Russia is an area of differentiation, an area of ambivalence, detectable and hiding objectness, an area of the trace of the disappearance of the trace.
6) The irreducible heterogeneity of philosophical thinking in Russia is reinterpreted as an irreducible heterogeneity within philosophical thinking itself: the internal development of philosophical thinking is controlled from the outside by a force that "escapes" the thinker.
7) The advantage of “Russian education" is that it is the same as Western, i.e. Christian, but at the same time different, i.e. "Eastern". Thanks to this, it opens up a fundamentally inaccessible space to the Western mind "behind philosophy”, dialectically not reducible, non-monological, heterogeneous, subconscious.
8) The advantage of Russia is not in the specificity of its culture, but in the absence of such specificity, or "one-sidedness".
9) A specific feature of the Russian discovery of the subconscious is, first of all, the fact that here, as a cipher of the subconscious, as a place of differentiation, a country, geography, a space-time configuration, a "chronotropy" arises.
10) Conciliarity is a Russian name for libido, euros, language, will to power, episteme, class consciousness, archetype, differentiation.
11) The concept of conciliarity, of course, is of church-historical origin and testifies to the specific configuration of Russian thinking about the subconscious: the split of the personality into conscious and subconscious spheres was conceptualized by early Slavophiles in terms of the inseparability and non-unity of the human and Divine nature of Christ, which corresponds to the dual nature of a Christian as a teacher of worldly and church life, as well as in terms of the communication of three hypostases of the holy trinity.
12) In his own "other" the Russian recognized the dream of European philosophy, in himself - the realization of its ideal.
13) If earlier the universalism of the historical spirit was questioned, since it did not cover Russia, now on the same basis it is possible to question the universalism of postmodern infinite and unsatisfied desire, the universalism of eros, since the differentiation that constitutes it, making possession and enjoyment impossible, finds its limit in Russian indifference, simply depriving both, and other meaning.
14) The unconscious turns into a carrier of utopian, eschatological eros: it is, in modern terms, "territorialized" in the process of the myth of Russia.
15) Russia, experiencing its space as "empty", as the space of the pure unconscious, proclaims here as its goal to enamel the entire artificial world into this space, "catching up and surpassing" Western technological progress.
16) Nevertheless, the individual consciousness does not see a continuous field of intellectual evidences, which it can cross only if it is driven by something hidden from itself, but rather a rather torn, contradictory or generally heterogeneous set of theories, observations, texts, traditions, etc.
17) The theme of the materialization of Hegelian dialectics has fascinated Russian thought from the very beginning.
18) Considering “Russian thought" in the perspective of "strategic analysis" thus allows us to concretize the nature of the subconscious that Russia represents - it is an alien, Western subconscious that it must get rid of in its body in order to achieve victory over the West at the level of consciousness, or at the level of reality.
19) Russia, being a country of dialectical materialism, finally appears as a world of oniric visions, as a looking-glass, as a space of mystical-erotic ecstasy of "unity and struggle" of male and female principles.
20) The problem of Russian philosophy was that it was a philosophy of Parvenu in search of the birthright, and the solution to this problem is that any philosophy is such a search.
21) In Russia, a characteristic duality is revealed: on the one hand, it is a country among other countries, with a certain territory, history, people inhabiting it, etc. On the other hand, Russia is beyond space and time, beyond memory, beyond law, beyond rational analysis.
22) Russia is not a domain of the subject, it is not a subject, consciousness, the space of Russia is a space of loss of space, loss of spatial certainty, individuality.
23) Russia lives in posthistory, that's why it can, as Chaadaev recommends in the Apology, take all the best from other peoples, everything they created in history (a theme leading to Lenin, Stalin, and perestroika), but it lives in pre-history, before the creation of the world.
24) All the creations of other peoples disintegrate in Russia, losing their certainty, and begin to enter into arbitrary combinations.
25) The other for Russia is not the subconscious, but consciousness.
26) “Russian intellectual” turns out to be split into the Western consciousness and the Russian subconscious.
27) The hidden mechanics of the mind becomes visible from Russia, and consequently, the possibility of mind control opens up.
28) The universal responsiveness of the Russian soul means such a non-determinism of one's own consciousness, which allows one to understand and carry out the determination of other people's consciousnesses: only those who do not have their own soul can really become an engineer of other human souls.
29) Conciliarity marks the place of each in relation to others: it is, as already mentioned, primarily a space-time category.
30) Conciliarity is the ecclesiastical component of consciousness (defined by the sacrament of communion), which, as an unconscious or subconscious, determines the "worldly" attitude of the mind.
Source:
1) Boris Groys, "Utopia and Exchange", ZNAK Publishing House, 1993, pages 225-258, retrieved from: https://vk.com/doc5787984_437857902?hash=g8QF78mQNtqBqM9c6wOiHjMKd1mcZBJmzENMoUgzTnk&dl=bZl2ksFD1f9Tt8UZEznu0wbLAx6x45Cf8UhKaBf1wH0
Текст на русском
1) Оригинальность "русской" позиции, о которую разбиваются традиционные психоаналитические стратегии, состоит в том, что Россия вовсе не настаивает на своей "сознательности", русская культурная традиция, напротив, понимает саму Россию как подсознание.
2) Мы, т.е. русские, не принадлежим ни к одному из великих семейств человеческого рода (стоим как бы вне времени), "не принадлежим ни к Западу, ни к Востоку" (т.е. стоим также и вне пространства), что у "нас" нет также "ни пленительных воспоминаний, ни грациозных образов в памяти" , что "мы" живем в период подобный тем, которые "предшествовали современному состоянию нашей планеты.
3) Россия как бы не входит в состав человечества, а существует лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок, т.е. материальное, внешнее существование России есть лишь симптом, лишь шифр, который должен быть истолкован, психоанализирован.
4) Россия выступает либо как объект исследования, либо как ускользающая от всякого исследования потусторонность.
5) Россия есть область дифференции, область амбивалентности, обнаруживающейся и скрывающейся объектности, область следа исчезновения следа.
6) Нередуцируемая гетерогенность философского мышления России переосмысляется как нередуцируемая гетерогенность внутри самого философского мышления: внутреннее развитие философского мышления управляется извне силой, которая "ускользает" от мыслителя
7) Преимущество “русской образованности" состоит в том, что она является той же, что и западная, т.е. христианской, но в то же время и иной, т.е. "восточной". Благодаря этому, ей открывается принципиально недоступное западному разуму пространство "за философией”, диалектически не редуцируемое, немонологичное, гетерогенное, подсознательное.
8) Преимущество России не в специфичности ее культуры, а именно в отсутствии такой специфичности, или "односторонности".
9) Специфической чертой русского открытия подсознания является, в первую очередь, то обстоятельство, что здесь как шифр подсознания, как место дифференциации возникает страна, география, пространственно-временная конфигурация,"хронотоп".
10) Соборность есть русское имя для либидо, эроса, языка, воли к власти, эпистемы, классового сознания, архетипа, дифференции.
11) Понятие соборности, разумеется, церковно-исторического происхождения и свидетельствует о специфической конфигурации русского мышления о подсознании: раскол личности на сознательную и подсознательную сферы был концептуализирован ранними славянофилами в терминах нераздельности и неслиянности человеческой и Божественной природы Христа, которой соответствует двойная природа христианина как уча сложа мирской и церковной жизни, а также н терминах общения трех ипостасей святой троицы.
12) В своем собственном "ином" русский узнавал мечту европейской философии, в себе самом - реализацию ее идеала.
13) Если прежде универсализм исторического духа оказался поставлен под сомнение, поскольку он не охватил собой Россию, то сейчас на том же основании можно подвергнуть сомнению универсализм постмодерного бесконечного и неудовлетворенного желания, универсализм эроса, поскольку конституирующая его дифференция, делающая невозможными обладание и наслаждение, находит себе предел в русской индифферентности, просто лишающей и то, и другое смысла.
14) Бессознательное превращается в носителя утопического, эсхатологического эроса: оно, говоря современным языком, "территориализуется" в процессе мифа о России.
15) Россия, переживая свое пространство как "пустое", как пространство чистого бессознательного, провозглашает здесь своей целью эмалировать в это пространство целиком искусственный мир, "догнав и перегнав" западный технический прогресс.
16) Индивидуальному сознанию представляется все же не сплошное поле интеллектуальных очевидностей, перейти за которое оно способно, только будучи движимым чем-то, от него самого сокрытым, а довольно разорванное, противоречивое или вообще гетерогенное множество теорий, наблюдений, текстов, традиций и т.п.
17) Тема материализации гегелевской диалектики с самого начала зачаровывает русскую мысль.
18) Рассмотрение “русской мысли" в перспективе "стратегического анализа" позволяет, таким образом, конкретизировать характер подсознания, которое репрезентирует Россия - это чужое, западное подсознание, которое она должна изжить в своем теле, чтобы достичь победы над Западом на уровне сознания, или на уровне реальности.
19) Россия, будучи страной диалектического материализма, окончательно предстает как мир онирических видений, как зазеркалье, как пространство мистико-эротического экстаза "единства и борьбы" мужского и женского принципов.
20) Проблема русской философии заключалась в том, что она была философией парвеню в поисках права первородства, и решение этой проблемы состоит в том, что таким поиском является любая философия.
21) В России, обнаруживается характерная двойственность: с одной стороны, она есть страна среди других стран, с определенной территорией, историей, населяющим ее народом к т.д. С другой стороны, Россия пребывает вне пространства и времени, вне памяти, вне права, рационального анализа.
22) Россия не есть область субъектного, не есть субъект, сознание, пространство России есть пространство утраты пространства, утраты пространственной определенности, индивидуальности.
23) Россия живет в постыстории, потому она и может, как рекомендует Чаадаев в "Апологии", взять все лучшее у других народов, все, созданное ими в истории, (тема, ведущая и к Ленину, и к Сталину, и к перестройке), но она живет в пре-истории, до сотворения мира.
24) Все создания других народов распадаются в России, утрачивая свою определенность, и начинают вступать в произвольные сочетания.
25) Иное для России есть не подсознание, а сознание.
26) "Русский интеллигент" оказывается расколотым на западное сознание и русское подсознание.
27) Из России становится видна скрытая механика разума, а следовательно, открывается возможность и управления разумом.
28) Всемирная отзывчивость русской души и означает такую недетерминированность собственного сознания, позволяющую понять и осуществить детерминацию чужих сознаний: только тот, кто не имеет своей души, способен действительно стать инженером других человеческих душ.
29) Соборность маркирует место каждого в отношении других: она есть, как уже сказано, прежде всего пространственно-временная категория.
30) Соборность и есть церковная компонента сознания (определяемая таинством причастия), которая в качестве бессознательного, или подсознательного, определяет "мирскую" установку разума.
Источник:
1)Борис Гройс, "Утопия и обмен", Издательство "ЗНАК", 1993, страницы 225-258, взято из: https://vk.com/doc5787984_437857902?hash=g8QF78mQNtqBqM9c6wOiHjMKd1mcZBJmzENMoUgzTnk&dl=bZl2ksFD1f9Tt8UZEznu0wbLAx6x45Cf8UhKaBf1wH0
Comments