On November 1, 1891, in the small red-brick house on Jägersberg Street, in a Munich bourgeois family, Sophie Kuppers, nee Schneider, a large baby weighing five kilograms, was born, she almost cost her graceful mother life.
“Dad was very disappointed that the girl was born,” - Sophie wrote. - After all, his whole family was looking forward to the heir for the publishing house "Brown & Schneider". Once he asked me: “You will not become a stupid girl, right?” And this alarming question gave me courage for life. For example, I couldn’t tell how unpleasant it was for me to wash village children and then heal their wounds (I was doing this when I was helping my father, a doctor.) Often, in the most difficult moments of my life, I remembered my father's phrase: “You won’t leave a person in trouble.” Dad laid the foundation for me in moral life, taught me that in any situation you have to do your duty, unlike the mother who believed that you have to be able to make concessions, dad did not recognize compromises." (p. 17)
Sophie Lissitzky-Küppers (1891-1978) devoted her whole life to art. For many years, she studied art history in Munich, while her first husband, Paul Erich Küppers, headed the Kestner Society in Hanover, which created all the conditions for the development of advanced avant-garde art. Sophie and Erich had two sons - Kurt (1917) and Hans (1920). In January 1922, Erich Küppers died of Spanish flu. Together, the couple managed to gather a collection of outstanding works of art, which were then confiscated by the Nazis. (p. 3)
In October 1923, a group of avant-garde artists visited the Kestner Society. That day became crucial for Sophie Küppers, because it was then that she met El Lissitzky, who wanted to show her his art-works. One of the watercolors especially interested Sophie:
“I decided that this picture by all means should be mine. I took out a box that served as my cash register, counted the money and asked Schwitters to find out if it was possible to buy this painting by Lissitzky...the artist agreed. Then Schwitters handed over the money and the folder with the remaining work to Lissitzky, whom I still have not seen.
When everyone left, a small, thin, slightly stooped man said goodbye to me. I looked into his black mesmerizing eyes, which shone towards me. “You have chosen my best job,” he said, shaking my hand tightly. I could only answer: “Thank you very much.” This was my first meeting with El Lissitzky.” (p. 48)
Afterwards, their acquaintance will develop into business relationships and strong friendships, and then completely into love. After tiring preparations for the Dresden exhibition in 1926, Sophie persuaded Lissitzky to relax together in a boarding house in the cool forests of Thuringia. There Lissitzky made a marriage proposal to her and asked Sophie to go in Moscow together with him. They got married on January 27, 1927:
“It was perfectly clear to us,” Sophie wrote, “how much we need each other. His views, according to which he lived and worked, became mine. I hoped that a better future awaited my children in the Soviet Union than in Germany, where fascism was gaining more and more strength. Moreover, Lisi fell in love with my sons, like a father.” (p. 93)
In mid-January of 1927, Sophia Kuppers left Berlin with a heavy heart to meet her new motherland. She had to leave her sons in a boarding school in Germany for a short period before taking them with her. In Moscow, Sophie was primarily struck by the shining gold domes of churches with bulky snow caps. She admired the beauty of a city that almost drowned in "cotton wool" from all the snow, but her joy subsided when she got into the apartment of her future husband.
It turned out that Sophie had to live in a small room, which, however, was part of a spacious apartment, but in addition to Lissitzky, four more families were housed in it. For the first time in her life, Sophie got into a communal apartment. In the shared kitchen, food was cooked on several stoves at once. The toilet and bathroom were also shared. Lissitzky reassured Sophie, who was clearly at a loss, that it was “for a while,” and that he would soon build a house for them. Sophie wanted to believe in it, but for now they continued to work and plan exhibitions in these conditions:
“ Two middle-aged friendly women who huddled in the next room helped me to get comfortable, because at first I had a hard time. Lissitzky blocked our room with a folding screen and arranged it so that I could quickly and easily cook on my own electric stove - I brought with me a frying pan and utensils made of Geräteglas. For the neighbors it was a real miracle.” (p. 98-100)
In the spring of 1928, the international exhibition Press was opened in Cologne; El Lissitzky was responsible for the Soviet pavilion. Sophie also contributed with the setup - she decorated the Russian restaurant that worked at the exhibition - she pulled carpets with large flowers under the ceiling. Finally, her love for Russian folk art found expression. The restaurant has become extremely popular among visitors, of course, not least due to national Russian dishes and balalaika tunes, so in the evenings people didn’t want to leave this place. The press in every way praised the design of the Soviet pavilion at one of the most significant German exhibitions of the 1920's. (p. 102)
Two years later, a joyful event happened - on October 12, 1930, Sophie had a son, a healthy, strong little boy. The baby was named Ian, in honor of the Lisitsky's beloved sister, Jenny. (p. 116)
Unfortunately, El Lissitzky was not destined to see how his son would grow up. Every year tuberculosis progressed, and ceaseless work undermined the artist’s health like poison. On the evening of December 30, 1941, a deadly disease again took away from Sophie the life of her husband. (p. 158)
Fate continued to try to break Sophie's firm will - on October 10, 1944, she and her son Ian were deported as an ethnic German to an eternal settlement in Novosibirsk. They lived there until the exile was officially canceled in January 3, 1956. In the spring, Sophie traveled to Moscow for the first time in 12 years, but later still returned to live the rest of her life in Novosibirsk because her brother didn't sign reccomendation papers for her. She need this document to have a right to leave the USSR. (p. 173-175)
Despite her advanced age, in 1968 she completed work on a book about El Lissitzky - this was the last big task she set for herself. (p. 233)
10 years after this, on December 9, 1978, Sophie fell ill with severe pneumonia, and passed away on the next day. Her last words to Yen were: “I can’t take it anymore.” Sofya Khristianovna Lisitskaya-Kuppers was buried in Novosibirsk at the Zaeltsovsky cemetery. (p. 255-257)
Sources: from a book "A Tragic Story of Sophie Lissitzky-Küppers and Her Stolen Paintings" by Ingeborg Prior.
1 ноября 1891 года в небольшом домике красного кирпича по улице Егерсберг, в мюнхенской буржуазной семье, родилась Софи Кюпперс, урожденная Шнайдер - крупный младенец, весом в пять килограммов, она чуть не стоила своей изящной матери жизни.
«Папа был очень разочарован, что родилась девочка, - писала Софи. - Ведь все его семейство с нетерпением ожидало наследника для издательства «Браун & Шнайдер>. Как-то он меня спросил: „Ты ведь не станешь глупой девчонкой?" И этот тревожный вопрос придал мне мужества на всю жизнь. Например, я и виду не могла подать, как неприятно мне мыть деревенских детей, а затем обрабатывать их раны (я занималась этим, когда помогала своему отцу – врачу). Нередко, в самые сложные моменты моей жизни, я вспоминала отцовский вопрос “Ты ведь не бросишь человека в беде”. Папа заложил во мне основы для нравственной жизни, научил меня, что в любой ситуации необходимо выполнять свой долг. В отличие от матери которая считала, что нужно уметь идти на уступки, папа не признавал компромиссов. Так я и росла меж двух огней и не раз обжигалась». (стр.7)
Софи Лисицкая-Кюпперс (1891-1978) всю свою жизнь посвятила искусству. На протяжении многих лет она изучала историю искусств В Мюнхене, а ее первый муж Пауль Эрих Кюпперс возглавлял в Ганновере Общество Кестнера, которое создавало все условия для развития передового авангардного искусства. У Софи и Эриха родилось двое сыновей – Курт (1917) и Ханс (1920). В 1922 году 7 января Эрих Кюпперс умер от испанского гриппа. Вместе супруги успели собрать коллекцию выдающихся произведений искусства, которые затем были конфискованы нацистами. (стр.3)
В октябре 1923 года Общество Кестнера посетила группа авангардистов. Тот день для Софи Кюпперс стал судьбоносным, ведь именно тогда она познакомилась с Эль Лисицким, который хотел показать ей свои работы. Одна из акварелей особенно пришлась Софи по вкусу:
«Я решила, что эта картина во что бы то ни стало должна быть моей. Достала шкатулку, которая служила мне кассой, пересчитала деньги и попросила Швиттерса узнать, нельзя ли купить эту картину Лисицкого… художник согласился. Тогда Швиттерс передал деньги и папку с оставшимися работами Лисицкому, которого я до сих пор не видела.
Когда все уходили, со мной попрощался маленький, худой, слегка сгорбленный человек. Я посмотрела в его черные колдовские глаза, которые светились мне навстречу из-под замечательного лба. „Вы выбрали мою лучшую работу", - сказал он, крепко пожимая мою руку. Я смогла ответить только: „Большое спасибо”.
Это была моя первая встреча с Эль Лисицким». (стр.48)
Впоследствии их знакомство перерастет в деловые отношения и крепкую дружбу, а затем и вовсе – в любовь. После утомительной подготовки к дрезденской выставке в 1926 году Софи уговорила Лисицкого отдохнуть вместе в пансионате, в прохладных лесах Тюрингии. Именно там Лисицкий предложил ей выйти за него замуж и вместе уехать в Москву. Датой бракосочетания станет 27 января 1927 года:
«Нам было совершенно ясно, - писала Софи - как сильно мы нуждаемся друг в друге. Его взгляды, в соответствии с которыми он жил и работал, стали моими. Я надеялась, что в Советском Союзе моих детей ждет лучшее будущее, чем в Германии, где фашизм набирал все большую силу. К тому же Лиси полюбил моих сыновей, как родной отец». (стр.93)
В середине января 1927 года, как раз в самое холодное время года, Софи Кюпперс с тяжелым сердцем выехала из Берлина на встречу своей новой родине, оставив на первых порах сыновей в школе-интернате в Германии.
В Москве Софи прежде всего бросились в глаза сияющие золотом купола церквей с громоздкими снежными шапками. Софи восхищалась красотой словно утопающего в вате города, но радость её приутихла, когда она попала в квартиру своего будущего мужа, Квартира эта размещалась в некогда великолепном доме, построенном еще при царе, с большим вестибюлем и электрическим лифтом, который рывками довез их до шестого этажа. Оказалось, что Софи предстоит жить в маленькой комнате, которая, впрочем, была частью просторной квартиры, но помимо Лисицкого в ней размещались еще четыре семьи. Впервые в жизни Софи попала в коммунальную квартиру. На общей кухне еда готовилась сразу на нескольких примусах. Туалет и ванная тоже были общими. Лисицкий успокаивал Софи, которая явно пребывала в растерянности, что это «на время», и что вскоре он сам построит для них дом. Софи хотелось в это верить, а пока они продолжали работать в этих условиях и планировать выставки:
«Две немолодые приветливые женщины, которые ютились в соседней комнатушке, помогли мне освоиться, потому что поначалу мне приходилось непросто. Лисицкий перегородил нашу комнату ширмой и устроил так, чтобы я могла быстро и легко готовить на собственной электрической плитке – с собой я привезла сковородку и посуду из йенского стекла. Для соседей это было настоящее чудо». (стр.98-100)
Весной 1928 года в Кельне открывалась международная выставка “Пресса”, за советский павильон отвечал Эль Лисицкий. Внесла свой вклад в организацию и Софи – она украшала русский ресторан, который работал на выставке - натягивала под потолком ковры с крупными цветами. Наконец-то нашла свое выражение ее любовь к русскому народному творчеству. Ресторан стал крайне популярен среди посетителей, конечно, не в последнюю очередь благодаря национальным русским блюдам и наигрышам на балалайке, так что по вечерам люди не хотели оттуда уходить. Пресса на все лады расхваливала оформление советского павильона на одной из самых значительных немецких выставок 1920-х годов. (стр.102)
Через два года произошло радостное событие – 12 октября 1930 года у Софи родился сын, здоровый крепкий мальчуган. Малыша назвали Йеном, в честь любимой сестры Лисицкого Йени. (стр.116)
К несчастью, Эль Лисицкому не суждено было увидеть, как вырастет его сын. С каждым годом туберкулез прогрессировал, а беспрестанная работа подтачивала здоровье художника словно яд. Вечером 30 декабря 1941 года смертельная болезнь забрала у Софи на этот раз жизнь уже второго мужа. (стр.158)
Судьба продолжала пытаться сломить твердую волю Софи - 10 октября 1944 года её вместе с сыном Йеном депортировали как этническую немку на вечное поселение в Новосибирск. Там они прожили с сыном до 3 января 1956 года, пока ссылка не была официально отменена. Весной Софи впервые за 12 лет съездила в Москву, но позднее все равно вернулась проживать остаток жизни в Новосибирске. (стр.173-175)
Несмотря на преклонный возраст, в 1968 году она завершает работу над книгой об Эль Лисицком – это была последняя большая задача, которую она поставила перед собой. (стр.233)
Через 10 лет, 9 декабря 1978 года Софи слегла с тяжелым воспалением легких, а на следующий день покинула этот мир. Последними ее словами Йену были: “Я больше не могу.” Софья Христиановна Лисицкая-Кюпперс похоронена в Новосибирске на Заельцовском кладбище. (стр.255-257)
Of course!)
Ingeborg Prior "Sophie's testament. From Hanover to Siberia: The tragic story of Sophie Lissitzky-Kuppers and her stolen paintings." - Novosibirsk: Svinin and Sons, 2016.
Finding this book was an adventure for me and the reason is that I couldn't find it at all through the Internet. I thought that I would be able to find a .pdf or .fb2 file and then read it but there weren't any book at all neither in Russian nor English language. I couldn't even buy it in SPB from any distributor so I was totally at a loss. But, fortunately, I found one copy of this book in Central City Public Library named after V.V. Mayakovsky. There was only one copy out…
Thank you, Sergei! Could you write the full library book description (including the year, city and publisher). And please tell us how you find this book.