The play "Gas" in the production of Khokhlov.
Most critics were delighted with the created Annenkov machine-controlled pheria:
"...by rotating the wheels, moving the levers, sparks fly along the invisible wires, light signals flash somewhere, some thick smoke moves, safety calls crack, light dissipates ." . [1;25]
Fervently defending the central position of Annenkov in the play, Adrian Piotrovsky believed that he was more than anyone, approaching the solution of the problem of industrial tragedy, whose hero is the breeder. But still Piotrovsky was forced to state that
"the performance is mainly decorative. Between the mounting plan and the play of actors, there is a clear break. "
"Gas".
According to Gvozdev, the "pure" theater of Annenkov is a theater that understands the stage action mechanically; changing its kinetics of the decoration installation. Such a theater, even without neglecting the drama, distorts it almost involuntarily. "The complete failure of the ideological content of the play," concluded by the artist in the "decorative frame"
"on the stage the vertelpiece "in itself" elegant, colorful wheel - the image of the giant power of the gas plant" [2: 100]
occurred, in the view of Gvozdev, precisely because the artist worked in the play, like his wheel - himself, "forcing the viewer to be impressed by the magnificent spectrum of the colorful rotating machine and thereby distracting his attention to the side, far away from the ideological conflict." "Gas" testified primarily about the problems of this theater, which fell under the magnifying glass due to the identity and creative energy of Annenkov.
Play "Riot of cars".
"The Only interesting production in Leningrad" seasons of 1923/24 was, apparently, really remarkable. Here is how the theater of the future spectator informed about the almost ready premiere:
"The Pies will be staged in realistic-constructive tones. ...>
This statement of the "Revolt of machines" differs from another constructive production in the same theater, namely the production of "Gaz". In the last play, all things on the stage are symbols, while
in the "Revolt of machines" each object has its practical significance." [3: 7]
Judging by what was said, Annenkov, after Meyerhold, from the machine-building went to the installation of real objects.
"The whole play," the announcement further said, "is built on a monstrous game of contrasts".
In front of the audience, in essence, two plays are played: The play of the reader, a man of our time, who begins the game with his exit from the partner, as a person from the public. Before his eyes, the whole fantasy of the scene is unfolded, so to speak, the background of the play, in which he suddenly falls himself. " . Apparently, Annenkov returned from the world of engineered machinery to the theater's lown, using the proper theatrical structure, expressive and spectacular spectacular.
"There are many mass scenes in the play. One of the paintings of the first act opens with the participation of 100 people dancing the Foxtrot in different floors of the buildings of the American city. " .
It is clear that to put such a scene could the director, who stepped over the infancy of creativity, when only "innocence and good manners" are attractive.
The actors of BST still played "with Russian coolness and slow" . According to the annenkovsky machines and foresters, they ran sluggishly and lazy - "biomechanics in us (in Leningrad. - G. T.) is not recognized. " The pace of the play was also disturbed
- The Monk-Monastery and the rest of the actors existed in different rhythms. And yet it was an entertaining, live performance.
Annenkov's "Americanism" was theatrical impressive this time.
Black coats and cylinders, decolded dresses, unified overalls of robots, a real car on which the industrial king Bray went on stage, the brilliance of electrical advertising, the contrast effect of the masses - a cohesive line of workers, simultaneously throwing compressed hands into the fist, and the rhythmic phokstroking group "masters" [4: 15]
- everything was appropriate and expressive in the eccentric style of the play "about them."
Yuri Annenkov
The comedy E. Toller "The Virgin Forest".
Further development of expressionist issues in BST was made through political satire. The style of the urban play, which Annenkov manifested in the "Revolt of Machines", was loved by the viewer, and Khokhlov felt more confident in him than in the fog of expressionism. Knowing now, "what" and how to put such a drama, he was going to show the viewer in the production of "Virgin forest" E. Toller
"... a caricature of modern Germany, gripped by panic and ready to rush into the embrace of any passer-by, proclaiming a return to the" good, old time " [5: 23]
The place of Annenkov, who suddenly emigrated, confidently took the young N. P. Akimov.
Setting Toller, the director firmly, did not hesitate, freed the expressionist play from expressionism (changing at the same time its name - "Liberated Votan"). Gvozdev and Piotrovsky in 1935 evaluated this visiection
as a successful liberation of the play "from a bulky mythological masquerade", adopting caricature masks "military", "aristocracy", a profiteering bourgeoisie in a motard gossip, in bizarre scenes ", held" in an elevated rapid pace ...> through the play ".
Akimov returned expressionism to the pavilion - true, bizarre, eccentric, allowing
"the most unexpected, caricature transformations and transformations" - [6: 143]
but the pavilion. They found themselves, finally, and the actors. The J. Sofronov, L. A. Krovitsky "showed in this play actor's style, far from the psychological difficulty of earlier works of the theater." . Now they easily played theatrical and social masks. But it was hardly masks of expressionism.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Искусство или лишние детали?
Пьеса «Газ»в постановке Хохлова.
Большинство критиков было в восторге от сотворенной Анненковым машинизированной феерии: «… вращением колес, движением рычагов , по невидимым проводам летят искры, где-то вспыхивают световые сигналы, двигается какой-то густой дым, трещат предохранительные звонки, рассеивается свет. ». Горячо защищая центральное положение Анненкова в спектакле, Адриан Пиотровский полагал, что он более, чем кто-либо, подходит к разрешению проблемы индустриальной трагедии, герой которой — завод. Но все же и Пиотровский вынужден был констатировать, что «спектакль по преимуществу декоративный. Между монтировочным замыслом и игрой актеров чувствуется явный разрыв».
по мнению Гвоздева «чистый» театр Анненкова — это театр, понимающий сценическое действие механически; подменяющий его кинетизмом декорационной установки. Такой театр, даже не пренебрегая драмой, искажает ее почти непроизвольно. «Полный провал идейного содержания пьесы», заключенной художником в «декоративную рамку»
«на сцене вертелось “само по себе” нарядное, красочное колесо — образ гигантской силы газового завода»
произошел, на взгляд Гвоздева, именно потому, что художник работал в спектакле, подобно своему колесу — сам по себе, «заставив зрителя находиться под впечатлением пышного спектра вращающейся красочной машины и тем самым отвлекая его внимание в сторону, далеко в сторону от идейного конфликта».
«Газ» БДТ свидетельствовал прежде всего о проблемах этого театра, попавших под увеличительное стекло благодаря самобытности и творческой энергии Анненкова.
Спектакль "Бунт машин".
«Единственная интересная постановка в Ленинграде» сезона 1923/24 года была, судя по всему, действительно примечательной. Вот как информировал театр будущего зрителя о практически уже готовой премьере: «Пьеса будет поставлена в реалистически-конструктивных тонах. <…> Этим постановка “Бунта машин” отличается от другой конструктивной постановки в том же театре, а именно постановки “Газа”. В последней пьесе все вещи на сцене являются символами, между тем как в “Бунте машин” каждый предмет имеет свое практическое значение». Судя по сказанному, Анненков, вслед за Мейерхольдом, от конструкции-станка перешел к монтажу реальных предметов. «Вся пьеса, — говорилось далее в анонсе, — построена на чудовищной игре контрастов. Перед зрителем по существу развертываются две пьесы: пьеса обывателя, человека нашего времени, который начинает игру своим выходом из партера, как лица от публики. Перед его глазами развертывается вся фантастика сцены, так сказать, задний план пьесы, в которую неожиданно попадает он сам». Видимо, Анненков возвращался из мира сконструированной машинерии в лоно театра, используя собственно театральную структуру, выразительную и зрелищно эффектную.
«В пьесе много массовых сцен. Одна из картин первого акта открывается при участии 100 чел., танцующих фокстрот в разных этажах зданий американского города». Ясно, что поставить такую сцену мог режиссер, перешагнувший младенческий возраст творчества, когда только и бывают привлекательны «невинность и хорошие манеры».
Актеры БДТ по-прежнему играли «с русской прохладностью и медлительностью». По анненковским станкам и лесенкам они бегали вяло и лениво — «биомеханика у нас (в Ленинграде. — Г. Т.) не признается». Нарушался и темп спектакля — Обыватель-Монахов и остальные актеры существовали в разных ритмах. И все-таки это был занимательный, живой спектакль. «Американизм» Анненкова был на сей раз театрально впечатляющ. Черные пальто и цилиндры, декольтированные платья, унифицированные комбинезоны роботов, настоящий автомобиль, на котором выезжал на сцену промышленный король Брей, блеск электрических реклам, контрастный эффект массовок — сплоченная шеренга рабочих, одновременно выбрасывающих сжатые в кулаки руки, и ритмически фокстротирующая группа «господ» — все было уместно и выразительно в эксцентрическом стиле спектакля «про них».
Комедия Э. Толлера «Девственный лес".
Дальнейшее развитие экспрессионистской проблематики в БДТ пошло по линии политической сатиры. Явленный Анненковым в «Бунте машин» стиль урбанистического спектакля полюбился зрителю, да и Хохлов чувствовал себя в нем увереннее, чем в туманах экспрессионизма. Зная теперь, «про что» и как ставить такую драму, он был намерен показать зрителю в постановке «Девственного леса» Э. Толлера «… карикатуру на современную Германию, охваченную паникой и готовую броситься в объятия любого проходимца, провозгласив возврат к “доброму, старому времени”». Место внезапно эмигрировавшего Анненкова уверенно занял молодой Н. П. Акимов.
Ставя Толлера, режиссер твердо, ничуть не колеблясь, избавлял экспрессионистскую пьесу от экспрессионизма (изменив заодно и ее название — «Освобожденный Вотан»). Гвоздев и Пиотровский в 1935 году оценили эту вивисекцию как удачное освобождение пьесы «от громоздкого мифологического маскарада», одобрив карикатурные маски «“военщины”, “аристократии”, спекулянтской буржуазии в пестром сплетенье, в причудливых сценах», проходивших «в повышенно стремительном темпе <…> через спектакль». Акимов вернул экспрессионизм в павильон — правда, причудливый, эксцентрический, допускающий «самые неожиданные, карикатурные превращенья и трансформации», — но павильон. Нашли себя, наконец, и актеры. В. Я. Софронов, Л. А. Кровицкий «показали в этом спектакле актерский стиль, далекий от психологической тяжеловесности более ранних работ театра». Теперь они уже без труда играли театрально-социальные маски. Но едва ли это были маски экспрессионизма.
Sources
1
Title "Gas". The Red newspaper.
The author Kuznetsov E. M.
Year: 1922
2
Title "From the history of theater and drama."
-The author Gvozdev A.A.
Page:100
Year: 1923
3
- Title The "Revolt of Machines". Leningradskaya Pravda.
The author Gvozdev A.A.
Year: 1924.
4
Title "Revolt of machines"
- Source :"Latest newspaper".
Year : 1924.
5
The title "Virgin Forest".
- Source: Red Newspaper.
Year: 1924.
6
- The author: Gvozdev A., Piotrovsky
Source : A. Co-Part Code. pages 143, 144.
Year: 1924
Retrieved from http://teatr-lib.ru/Library/BDT/vehi/#_ee0020061
Comments