D. Vertov from the diary
1) “During the holidays, not far from Lake Ilmen, there was a sawmill, which belonged to the landowner Slavyaninov. At this sawmill, I made a date with my girlfriend, I had to wait for hours for her. These hours were dedicated to listening to the sawmill. I have tried to describe the auditory experience of the sawmill as if it were perceived by a blind person. At first I wrote down the words, then I tried to write down all these noises in letters. I ran into a problem, it was caused by the lack of a device with which I could then record and then analyze these sounds. Therefore, I temporarily abandoned these attempts and switched to the work of organizing words.
2) "... I was not satisfied with experiments with already recorded sounds. In nature, I heard a much larger number of different sounds, and not just singing and violin from the repertoire of ordinary recordings. I had the idea of the need to expand our ability to hear in an organized manner. Do not limit this possibility outside of ordinary music, in the concept of "hear" to include the whole audible world"
3) “The Noise of the Waterfall”, “Sawmill”: “I had the idea of the need to expand our ability to hear in an organized way, to hear not only singing or violin from the usual gramophone repertoire. I decided not to limit the possibilities of hearing beyond ordinary music. I decided to include the whole audible world in the concept of “hear”. I didn't forget the failures I had on the front of recording the sounds of the waterfall and the sawmill ‹…›. I tried to record the audible plant as the blind man hears it. At first in words, then he made an attempt to write down all these different noises in letters. The disadvantage of this system was that the existing alphabet was not sufficient to record all the sounds you hear in a sawmill. Secondly, in addition to the sound of vowels and consonants, various melodies and motives that were difficult to convey were heard. They should have been recorded with some new musical notation. But there were no corresponding musical signs for recording natural sounds. I have come to the conclusion that, with the means at my disposal, I cannot go beyond onomatopoeia. I cannot analyze properly an audible waterfall or an audible plant. By ear, I did not distinguish noise, as natural sound is usually called, I distinguished a whole series of complex combinations of individual sounds, of which each sound was caused by some reason. These sounds collided with each other, interfered with each other and often canceled each other out. The difficult situation was also that there was no such device with which I could record these sounds. Temporarily abandoned all his attempts in this direction. He went back to work on the rhythmic organization of words and phrases.
4) “Once, in the spring of the 18th, returning from the railway station, I heard the rumbling of a departing train in my ears. Someone pronounces an oath, a kiss, someone makes excuses. Laughter, whistle, voices, the sound of a station bell, a puffing steam locomotive, whispering, crying, farewell. I thought to myself during the walk: I need to find equipment that will not describe, but record, photograph these sounds. Otherwise, there is no way to organize, edit them. They run into the past like time. The movie camera can record the visible, organize not the auditory, but the visual world, maybe this is the way out.
5) In the summer of 1916 Denis Kaufman (1896-1954), a student of the Petrograd Psychoneurological Institute, who soon took the pseudonym Dziga Vertov, made his first experiments in the field of sound poetry and the art of sound. “In the concept of “hear” I have included the entire audible world. My experience in recording the sounds of a sawmill belongs to this period <…>. I tried to describe the audible plant as the blind man hears it. At first I wrote down in words, and then I made an attempt to write down all the noises in letters. [1]
6) In 1929, at the dawn of sound cinema, it was Vertov who made the world's first field recordings of sound (railroads, stations, streets, trams) - using equipment specially designed by the inventor Alexander Shorin for shooting the film "Enthusiasm" (1930). It can be said that the soundtrack of this film was the first experience in the aesthetics of "concrete music", a direction created in 1948 in France by Pierre Schaeffer and which gave impetus to the development of electro-acoustic music. [2]
7)Vertov's first sound film was a strategic experiment. Vertov worked on it after his practical and theoretical manifesto of the absolute film language, Man with a Movie Camera, and experience in the field of sound required no less artistic effort. Vertov wanted to prove that a film shackled by a microphone would not lose dynamics, that it was possible to record not only artificial sounds in an isolated studio, but also genuine sounds of reality.
8)The ear heard selectively, and the microphone recorded everything without selecting, and drowned out what the film wanted to convey. Different categories of sound—music, voice, and noise—were heard differently by the electric organ. Musical sounds were much more stable when recorded and played back than other sounds. High inharmonious noises were sharp, harsh, hissing, whistling, monotonous, unbearable sounds.
9)In attempting to record authentic industrial noises, Vertov was not only trying to overcome the technical difficulties of the early sound film. He followed experiments in updating the traditional system of basic musical categories - the nature of sound, its temperament, timbre and rhythm, revealing new sound phenomena.
10)When organizing these documentary sounds, Vertov used the principles developed in the musical form: editing and changing the speed of sound recording and playback. Vertov was able to prove that documentary noises could be recorded, and his film did not lose momentum, although this was a kind of trick, because often sound and image were recorded separately.
11)Vertov recorded various beeps and sirens of different lengths (from 18 meters to 16 frames), different heights and moods (they hum calmly and anxiously at all tones), at different distances (close and far, from 8 meters to 13 steps). These recordings without images were shown at the Leningrad Cinema House. [5]
12) Dziga Vertov turned the story about the factories under construction in Donbass into a visual and noise symphony of the new world - and turned out to be the first film director to record sound along with shooting a picture. [3]
13) Vertov created his film "Symphony of Donbass" in 1930. Vertov denied acting and his newsreels showed only real life. In addition, this film was the first sound documentary. The real sounds of church bells, destruction, industrial plants accompany the viewer throughout the tape. The Symphony of Donbass features Shostakovich's May Day Symphony and Timofeev's "Last Sunday" march. [4]
Sources:
1) 193 G, retrieved from https://docs.google.com/spreadsheets/d/1ismB7r_v__4HFblys09SjldfoEGlpeHAfO4zSdx9has/edit#gid=0
2) Lyubov, "DZIGA VERTOV: HEARING LABORATORY", 2019, retrieved from https://view.officeapps.live.com/op/view.aspx?src=https%3A%2F%2Fwww.asmir.info%2Farticles% 2FNOISE.docx&wdOrigin=BROWSELINK
3) Victor Mazin, "Enthusiasm: Symphony of Donbass". How Dziga Vertov created an anthem for the music of noise and the man-machine", 2021, retrieved from https://knife.media/club/donbass-symphony/?
4) Oleg Matveychev, "Donbass Symphony (Enthusiasm), 1930" , 2017 retrieved from https://matveychev-oleg.livejournal.com/5250880.html?ysclid=l3epgx20kt
5) Bulgakova O., "Ear against the eye. Soviet hearing-eye: cinema and its senses." Moscow: UFO, 2010, retrieved from https://chapaev.media/articles/9808
Текст на русском
Д. Вертов из дневника
1) «На каникулах, недалеко от озера Ильмень, была лесопилка, которая принадлежала землевладельцу Славянинову. У этой лесопилки я назначал свидание своей подруге, мне нужно было часами ждать её. Эти часы посвящались слушанию лесопилки. Я старался описать аудиальные впечатления от лесопилки как если бы их воспринимал слепой. Вначале я записывал слова, потом я пытался записывать все эти шумы буквами. Я столкнулся с проблемой, она была вызвана отсутствием устройства, с помощью которого потом бы я мог записывать и анализировать потом эти звуки. Поэтому я оставил временно эти попытки и переключился на работу по организации слов»
2) "...Меня не удовлетворяли опыты с уже записанными звуками. В природе я слышал значительно большее количество разных звуков, а не только пение и скрипку из репертуара обычных грамзаписей. У меня возникла мысль о необходимости расширить нашу возможность организованно слышать. Не ограничивать эту возможность пределами обычной музыки, в понятие "слышу" включать весь слышимый мир"
3) «Шум водопада», «Лесопильный завод»: «У меня возникла мысль о необходимости расширить нашу возможность организованно слышать, слышать не только пение или скрипку из репертуара обычных грамзаписей. Я решил не ограничивать возможности слуха пределами обычной музыки. Я решил в понятие „слышу“ включить весь слышимый мир. Я не забывал о тех неудачах, которые потерпел на фронте записи звуков водопада и лесопильного завода ‹…›. Я попытался записать слышимый завод так, как слышит его слепой. Вначале словами, потом сделал попытку записать все эти разные шумы буквами. Недостатком этой системы было то, что существующая азбука была недостаточна для записи всех звуков, которые слышишь на лесопильном заводе. Во-вторых, кроме звучания гласных и согласных, были слышны еще разные мелодии и трудно передаваемые мотивы. Их следовало бы записать какими-нибудь новыми нотными записями. Но соответствующих нотных знаков для записи природных звуков не существовало. Я пришел к убеждению, что существующими в моем распоряжении средствами я не могу перешагнуть за пределы звукоподражания. Не могу проанализировать как следует слышимый водопад или слышимый завод. Слухом я различал не шум, как принято называть природный звук, я различал целый ряд сложнейших сочетаний отдельных звуков, из которых каждый звук был вызван какой-то причиной. Звуки эти сталкивались друг с другом, мешали друг другу и часто взаимно уничтожались. Затруднительное положение заключалось еще в том, что не было такого прибора, при помощи которого я мог эти звуки записать. Временно оставил все свои попытки в этом направлении. Ушел опять в работу по ритмической организации слов и фраз».
4) «Однажды, весной 18-го, возвращаясь с железнодорожной станции, я услышал у себя в ушах урчание отправляющегося поезда. Кто-то произносит клятву, поцелуй, кто-то оправдывается. Смех, свисток, голоса, звук станционного колокола, пыхтящего паровоза, шёпот, плач, прощание. Я подумал про себя во время прогулки: мне нужно найти оборудование, которое будет не описывать, но записывать, фотографировать эти звуки. Иначе нет никакой возможности организовывать, редактировать их. Они убегают в прошлое, как время. Кинокамера может записывать видимое, организовывать не аудиальный, но визуальный мир, может быть, это выход».
5) Летом 1916 года студент Петроградского психоневрологического института Денис Кауфман (1896—1954), вскоре взявший псевдоним Дзига Вертов, проводит первые опыты в области звуковой поэзии и искусства звука. «В понятие „слышу“ я включил весь слышимый мир. К этому периоду относится мой опыт по записи звуков лесопильного завода <…>. Я попытался описать слышимый завод так, как слышит его слепой. Вначале я записывал словами, а потом сделал попытку записать все шумы буквами». [1]
6) В 1929 году на заре звукового кино именно Вертов произвел первые в мире полевые записи звука (железные дороги, станции, улицы, трамваи) — с помощью оборудования, специально сконструированного изобретателем Александром Шориным для съемки фильма «Энтузиазм» (1930). Можно сказать, что звуковая дорожка этого фильма стала первым опытом в эстетике «конкретной музыки», направления, созданного в 1948 году во Франции Пьером Шеффером и давшего импульс к развитию электроакустической музыки. [2]
7) Первый звуковой фильм Вертова был стратегическим экспериментом. Вертов работал над ним после своего практического и теоретического манифеста абсолютного киноязыка «Человек с киноаппаратом», и опыт в области звука требовал не меньшего художественного напряжения. Вертов хотел доказать, что фильм, скованный микрофоном, не потеряет динамики, что можно записывать не только искусственные звуки в изолированном ателье, но и подлинные звуки действительности
8) Ухо слышало селективно, а микрофон фиксировал все, не отбирая, и заглушал то, что фильм хотел передать. Разные категории звука — музыка, голос и шум — были услышаны электрическим органом иначе. Музыкальные звуки были гораздо более стабильны при записи и воспроизведении в отличие от других звуков. Высокие негармоничные шумы представляли собой резкие, жесткие, шипящие, свистящие, монотонные, невыносимые звуки.
9) Пытаясь записать подлинные индустриальные шумы, Вертов не только старался преодолеть технические трудности раннего звукового фильма. Он следовал экспериментам по обновлению традиционной системы основных музыкальных категорий — природы звука, его темперирования, тембра и ритма, выявляя новые звуковые феномены.
10) При организации этих документальных звуков Вертов использовал принципы, развитые в музыкальной форме: монтаж и изменение скорости записи и воспроизведения звука. Вертов сумел доказать, что документальные шумы можно записать, и его фильм не утратил динамику, хотя это была своего рода уловка, потому что часто звук и изображение записывались раздельно.
11) Вертов записал различные гудки и сирены разной длины (от 18 метров до 16 кадров), разной высоты и настроения (гудят на всех тонах спокойно и тревожно), на разной дистанции (близко и далеко, от 8 метров до 13 шагов). Эти записи без изображения были показаны в ленинградском Доме кино. [5]
12) Дзига Вертов превратил рассказ о строящихся заводах Донбасса в визуальную и шумовую симфонию нового мира — и оказался первым кинорежиссером, записавшим звук вместе со съемкой картинки. [3]
13) Вертов создал свой фильм «Симфония Донбасса» в 1930 г. Вертов отрицал актёрскую игру и своих кинохрониках показывал только подлинную жизнь. Кроме того, этот фильм стал первой звуковой документальной картиной. Настоящие звуки церковных колоколов, разрушений, промышленных заводов сопровождают зрителя на протяжении всей ленты. В «Симфонии Донбасса» звучат Первомайская симфония Шостаковича и марш «Последнее воскресенье» Тимофеева. [4]
Источники:
1) 193 G, взято из https://docs.google.com/spreadsheets/d/1ismB7r_v__4HFblys09SjldfoEGlpeHAfO4zSdx9has/edit#gid=0
2) Любовь, "ДЗИГА ВЕРТОВ: ЛАБОРАТОРИЯ СЛУХА", 2019, взято с https://view.officeapps.live.com/op/view.aspx?src=https%3A%2F%2Fwww.asmir.info%2Farticles%2FNOISE.docx&wdOrigin=BROWSELINK
3) Виктор Мазин, ,«Энтузиазм: Симфония Донбасса». Как Дзига Вертов создал гимн музыке шума и человеку-машине", 2021, https://knife.media/club/donbass-symphony/?
4) Матвейчев Олег, "Симфония Донбасса (Энтузиазм), 1930 г." , 2017 https://matveychev-oleg.livejournal.com/5250880.html?ysclid=l3epgx20kt
5) Булгакова О., "Ухо против глаза. Советский слухоглаз: кино и его органы чувств." Москва: НЛО, 2010, взято с https://chapaev.media/articles/9808