The story "Monday begins on Saturday" by the Strugatsky brothers was written in 1964. The action of a fantastic humorous story takes place in the 60s of the twentieth century. During the journey, the young programmer meets the staff of the Institute of Witchcraft and Wizardry and with their help discovers the world of magic.
The film "Magicians" is a fabulous love story of a young Muscovite Ivan Pukhov and his bride Alena Sanino. They live and work in different cities - Vanya lives in Moscow and works in a factory where they make musical instruments, and Alena Sanina lives in Kitezhgrad, where she works as an ordinary witch at the Scientific Universal Institute of Extraordinary Services (NUINU), where she runs the Laboratory of Absolute Surprises .
There is a lot of magic in both works. In this article, the process of its production will be analyzed.
In these works, magic can be classified according to several criteria. First, there is science-based magic, that is, artificial magic developed at NIICHAVO and NUINU with the help of special equipment; and there is natural magic, that is, bestowed from birth or acquired with experience.
natural magic
Natural magic is also divided into several types.
1) Firstly, there are creatures that do not have any magical properties, however, their existence can only be associated with a natural anomaly caused by magic. An example of this is the cat Vasily:
“I lay on my stomach on the windowsill and, numb, watched how the ill-fated Vasily wandered around the oak, now to the right, then to the left, muttering, clearing his throat, howling, moaning, getting on all fours from tension - in a word, he suffers unspeakably. The range of his knowledge was enormous. He did not know a single fairy tale and a single song more than half, but they were Russian, Ukrainian, West Slavic, German, English, in my opinion, even Japanese, Chinese and African fairy tales, legends, parables, ballads, songs, romances, ditties and chants. Sclerosis infuriated him, several times he threw himself on the trunk of an oak tree and tore the bark with his claws, he hissed and spat, and at the same time his eyes burned like those of the devil, and his fluffy tail, thick as a log, now looked at the zenith, then convulsively twitched, then whipped him on the sides. But the only song he sang to the end was "Chizhik-Pyzhik", and the only fairy tale that he coherently told was "The House That Jack Built" in Marshak's translation, and even then with some cuts. Gradually - apparently from fatigue - his speech acquired an increasingly distinct cat accent. “And in the poly, poly,” he sang, “the plow itself is walking, a ... mne-e ... a ... mne-a-a-a-y! .. The Lord himself walks ... Or brode? .. ”In the end, he was completely exhausted, sat on his tail and sat like that for some time, bowing his head. Then he quietly, meowed sadly, took the harp under his arm and slowly hobbled along the dewy grass on three legs." [1]
Also Maxwell's demons:
“On the main staircase, which in my memory was used only once, when the institute was visited by the most august person from Africa, I went down to the boundless lobby, decorated with centuries-old layers of architectural excesses, and looked into the window of the Swiss. There, in the phosphorescent mist, loomed two of Maxwell's macro-demons. The demons were playing the most stochastic of games, the toss. They did it all their free time, huge, sluggish, indescribably absurd, most like colonies of the polio virus under an electron microscope, dressed in worn liveries. As befits Maxwell's demons, they spent their entire lives opening and closing doors. They were experienced, well-trained specimens, but one of them, the one in charge of the exit, had already reached retirement age, comparable to the age of the Galaxy, and from time to time fell into childhood and began to act up. Then someone from the Maintenance Department put on a space suit, climbed into a Swiss one filled with compressed argon, and brought the old man to his senses. Following the instructions, I spoke to both, that is, I blocked the information channels and closed the input-output devices to myself. The demons did not react, they were not up to it. One won, and the other, respectively, lost, and this bothered them, because it disturbed the statistical equilibrium. ”
Brownies:
“I slowly walked down the corridor, looking at the funny pictures on the doors of the laboratories, and at the corner I met the brownie Tikhon, who drew and changed these pictures every night. We shook hands. Tikhon was a glorious gray little brownie from the Ryazan region, exiled by Wiy to Solovets for some kind of offense: he didn’t say hello to someone there or refused to eat a boiled viper ... Fyodor Simeonovich welcomed him, washed him, cured him of chronic alcoholism, and he lived here on the first floor. He drew excellently, in the style of Bidstrup, and was famous among the local brownies for his prudence and sober behavior." [1]
Zmey Gorynych:
“I went out to Mira Avenue and stopped, attracted by an unusual sight. A man was walking along the pavement with children's flags in his hands. Behind him, ten paces away, with a strained roar, a large white MAZ slowly crawled along with a giant smoking trailer in the form of a silver tank. The word “flammable” was written on the tank, and red fire engines, bristling with fire extinguishers, rolled just as slowly to the right and left of it. From time to time, some new sound interfered with the even roar of the engine, unpleasantly chilling the heart, and then yellow tongues of flame burst out of the hatches of the tank. The faces of the firefighters under their hooded helmets were courageous and stern. Children were running around the cavalcade in a cloud. They yelled piercingly: “Ti-lili-tilili, and the dragon was taken!” Adult passers-by cautiously pressed against the fences. A clear desire was written on their faces to protect their clothes from possible damage.
“They’ve taken my dear,” said a familiar creaky bass above my ear.
I turned around. Behind me stood Naina Kievna, saddened, with a purse filled with blue packets of granulated sugar.
“Go ahead,” she repeated. - Every Friday they carry ...
- Where? I asked.
- To the landfill, father. Everyone is experimenting…they have nothing more to do.”
As well as many other various creatures:
“We went into the depths of the vivarium, past the Humpbacked Horse, dozing with his muzzle in a bag of oats, past the aviary with harpies, who saw us off with sleepy eyes, past the cage with the Lernean hydra, gloomy and taciturn at this time of year ... Hecatoncheirs, hundred-armed and fifty-headed brothers -twins, the first-born of Heaven and Earth, were placed in a vast concrete cave, taken away with thick iron bars. Gies and Kott slept, curled up in huge ugly bundles, from which protruded blue shaved heads with closed eyes and hairy relaxed hands. Briares toiled. He squatted, pressed against the grate, and, putting his hand with a sore finger into the passage, held her family with his other hands. With the other ninety-two hands, he held on to the bars and propped up his heads. Some of the heads were asleep"
2) Secondly, there are creatures that did not occur without the help of magic, and they themselves know how to conjure:
“When I returned to the room, I immediately saw the Little Man. He sat on the stove under the ceiling, crouched in a very uncomfortable position. He had a wrinkled, unshaven face and gray hairy ears.
“Hi,” I said wearily.
The Little Man twisted his long lips in pain.
“Good evening,” he said. - Excuse me, please, brought me here - I don’t understand how ... I’m talking about the sofa.
"You're too late about the sofa," I said, sitting down at the table.
“I see,” the Little Man said softly and shifted awkwardly. The lime fell.
I smoked, looking at him thoughtfully. The Little Man peered down uncertainly.
"Can I help you?" I asked, making a move.
“No thanks,” said the Little Man despondently. - I'm better on my own...
Dirty in chalk, he crept to the edge of the couch and, awkwardly pushing off, dived head first. I sank inside, but he hung in the air and began to slowly descend, convulsively spreading his arms and legs. It wasn't very aesthetic, but it was fun. Landing on all fours, he immediately got up and wiped his wet face with his sleeve.
In some cases, this may even happen on an instinctive level:
“The tub seemed very heavy to me. When I put it on the log house, a huge pike head popped out of the water, green and all kind of mossy. I jumped back.
“Are you dragging me to the market again?” - very douche, said the pike. I was dumbfounded silent. “Give me peace, insatiable!” How much can I? .. I’ll calm down a little, I’ll try to rest and take a nap - tashshit! I’m not young anymore, I’ll be older than you ... my gills are also not in order ...
It was very strange to watch her speak. Just like a pike in a puppet theater, it opened and closed its toothy mouth with might and main in an unpleasant discrepancy with the sounds being uttered. She uttered the last phrase, convulsively clenching her jaw."
"-How do you do your miracles?
– What are these miracles?
- Well ... the fulfillment of desires ...
- Oh, is this? How I do it… Trained from childhood, so I do it. How do I know how I do it ... Goldfish did it even better, but all the same died. You can't escape fate.
It seemed to me that the pike sighed.
- From old age? I asked.
– What there from old age! She was young, strong ... They threw a depth bomb at her, a serviceman ”
3) Thirdly, there are objects that have certain magical properties. For example, umclidet:
“It was a shiny oblong cylinder the size of an index finger. I touched it with a broom. The cylinder rocked, something crackled dryly, and the room smelled of ozone. I dropped the broom and raised the top hat. It was smooth, highly polished, and warm to the touch. I flicked my fingernail at it, and it crackled again. I turned it to inspect it from the end, and in the same second I felt that the floor was moving away from under my feet. Everything turned upside down before my eyes. I hit something painfully with my heels, then with my shoulder and top of my head, dropped my top hat and fell. I was pretty dumbfounded and did not immediately realize that I was lying in a narrow gap between the stove and the wall. The bulb above my head swayed, and looking up, I was amazed to see the ribbed marks of my boots on the ceiling. Grunting, I climbed out of the gap and examined the soles. There was chalk on the soles. “However,” I thought out loud. - Do not leak into the sewer! ..
I looked around for the cylinder. He stood, touching the floor with the edge of the end, in a position that excludes any possibility of balance. I cautiously approached and knelt beside him. The cylinder crackled softly and swayed. I looked at him for a long time, stretching my neck, then blew on him. The cylinder swayed more strongly, leaned over, and then behind me there was a hoarse scream and the smell of wind. I looked around and sat down on the floor. On the stove, a gigantic vulture with a bare neck and an ominous curved beak neatly folded its wings."
“The art of controlling the umklidet,” said the stranger, “is a complex and subtle art. In no case should you be upset or reproach yourself. The umklidet management course takes eight semesters and requires a thorough knowledge of quantum alchemy. As a programmer, you would probably have mastered the electronic level umklidet, the so-called UEU-17, without much difficulty ... But the quantum umklidet ... hyperfields ... transgressive incarnations ... the generalized Lomonosov-Lavoisier law ... - He shrugged guiltily "
“Vitka froze in the classic position for a material spell (the “martihor” position), pink steam rose above the table, shadows similar to bats jumped up and down, the Mercedes disappeared, the paper disappeared, and suddenly the entire surface of the table was covered with vessels with transparent solutions. Vitka, without looking, put the umklidet on a chair, grabbed one of the vessels and began to examine it carefully." [1]
Irreplaceable penny:
“The experiment took me about an hour. During this hour I walked around the square ten times, swollen with water, matchboxes and newspapers, got acquainted with all the salesmen and saleswomen and came to a number of interesting conclusions. The nickel comes back if they get paid. If you just throw it, drop it, lose it, it will remain where it fell. The nickel is returned to the pocket at the moment when the change passes from the hands of the seller to the hands of the buyer. If you keep your hand in one pocket, the nickel appears in the other. It never appears in a zippered pocket. If you keep your hands in both pockets and take change with your elbow, then a nickel can appear anywhere on the body (in my case, it was found in a boot). The disappearance of a nickel from a plate with copper on the counter cannot be noticed: among other copper, the nickel is immediately lost, and no movement occurs in the plate at the moment the nickel goes into the pocket.
So, we dealt with the so-called fiat penny in the process of its functioning. By itself, the fact of immutability did not interest me very much. My imagination was shocked, first of all, by the possibility of extra-spatial movement of a material body." [1]
In this screenshot, you can see how the witch Alena flies on her broomstick:
The following Fragment shows the work of a self-assembled tablecloth. Since some magic items have their own character, proper handling is required for their effective use [2]:
Flip book:
“I got off the windowsill and dropped the book. I distinctly remembered that the last time it was "Creativity of the mentally ill", I was sure that this book had fallen on the floor. But I picked up and put on the windowsill "Crime Solving" by A. Swenson and O. Wendel "
Talking mirror:
“Now I understand where they were talking. The voice came from a corner where a misty mirror hung.
-And now,- said the voice, “the next. “Everything is a single I, this I is the world I. Unity with ignorance, which comes from the eclipse of the light of I, disappears with the development of spirituality.”
- And where does this nonsense come from?- I asked. I didn't expect an answer. I was sure that I was dreaming.
-Sayings from the Upanishads,” the voice answered readily.
What are the Upanishads? “I was no longer sure I was dreaming.
-I don't know,” the voice said.
I got up and tiptoed over to the mirror. I didn't see my reflection. The cloudy glass reflected the curtain, the corner of the stove, and many things in general. But I wasn't in it.
- What's the matter? the voice asked. - Have questions?" [1]
Cap-invisibility:
“I feel bad inside. But Roman had already assessed the situation. He grabbed a greasy cap from the hanger and pulled it over my ears. I disappeared. It was a very strange feeling. Everything remained in place, everything except me. But Roman did not let me get enough of new experiences. "It's an invisibility cap," he hissed. “Step aside and shut up.” [1]
4) Fourthly, there is immaterial magic, that is, spells, conspiracies, etc.
Here is the repulsion spel [2]:
Hypnosis:
“- I highly appreciate your delicacy, Alexander Ivanovich, but you are tired, you need to rest ...
- Not at all! I objected hotly. - Vice versa!
“Alexander Ivanovich,” said the stranger, smiling affectionately and looking intently into my eyes. “But you are really tired. And you really want to relax.
And then I felt like I was really falling asleep. My eyes drooped. I didn't want to talk anymore. I didn't want anything more. I was scared to sleep" [1]
The following passage presents several different magical actions - healing magic, telepathy, telekinesis, changing the size of an object, teleportation, sleep plot. The secret of the conspiracy imposed on Alena is also revealed [2]:
Space folding:
“The skinny one, already halfway into the wall, turned around and beckoned the eagle with his finger. The vulture noisily fell off the stove and was pulled under his nail. Skinny is gone"
Movement in time and space:
“But then there was a roar, a crackle, a flame flashed and there was a smell of sulfur. Merlin appeared in the middle of the waiting room. Magnus Fedorovich, who shied away from surprise to the window, said: “Pah on you!” - and ran out
“Merlin, no doubt eavesdropping, covered himself with spots, said: “Gr-rubyan!” – and melted into the air." [1]
This passage demonstrates movement in space. This is precisely the movement in space, since Ivan was at Alyonushka's house, but ended up on the seventh floor of NUIN [2]:
Materialization of objects:
“We have been materializing for a while. I made pears, and Roman demanded that I eat them. I refused to eat, and then he made me create again. “You will work until you get something edible,” he said. “And give this to Modest.” He is our Kamnoyed. In the end, I created a real pear - big, yellow, soft like butter, and bitter like cinchona. I ate it and Roman let me rest.” [1]
The following is the magic of materialization. This is materialization, and not movement in space, because Viktor Kovrov, who created the suit, said that for more accurate materialization, he needs to know the physical data of the object [2]:
Doubles and phantoms:
“Real masters can create very complex, multiprogrammed, self-learning takes. Roman sent such a superman in the summer instead of me by car. And none of my guys guessed that it was not me. My “Moskvich” superbly led the double, cursed when mosquitoes bit him, and sang in chorus with pleasure. Returning to Leningrad, he drove everyone home, handed over the rental car on his own, paid off and immediately disappeared right in front of the stunned director of the rental."
"Ah, that's what you mean," said Roman. “But we were joking, Modest Matveyevich. There was no programmer here. It was just…” He made some movement with his hands, and a man in a T-shirt and jeans appeared in the middle of the room. I saw him from the back and I can’t say anything about him, but young Kovalev shook his head and said: “No, it’s not him. Modest circled the ghost, muttering, "T-shirt... pants... no shoes... He!" It is he. The ghost is gone" [1]
The following is a conspiracy that changed the character of the girl. The side effect is the victim's headache [2]:
5) A separate point is the use of natural magic for military purposes. Since magic, for the most part, was not specifically designed for military operations, some scientists, politicians, and historical figures used everyday (and not so) magic items for combat operations.
“The Department of Defense Magic was located here, among the employees of which there had not been a single living soul for a long time. All our old people, with the possible exception of Fyodor Simeonovich, at one time paid tribute to their passion for this section of magic. Ben Bezalel successfully used the Golem during palace coups: the clay monster, indifferent to bribery and invulnerable to poisons, guarded the laboratories, and at the same time the imperial treasury. Giuseppe Balsamo created the first broomstick squadron in history, which performed well on the battlefields of the Hundred Years War. But the squadron broke up rather quickly: some of the witches got married, and the rest tagged along with the Reiter regiments as candidates. King Solomon captured and enchanted a dozen dozen ifrits and made a separate anti-elephant flamethrowing battalion from them. The young Cristobal Junta brought a Chinese dragon trained on the Moors to Charlemagne's squad, but, having learned that the emperor was going to fight not with the Moors, but with the Basques, he became furious and deserted. Throughout the centuries-old history of wars, various magicians suggested using vampires in battle (for night reconnaissance in battle), basilisks (to strike the enemy with horror to the point of complete fossilization), flying carpets (for dropping sewage on enemy cities), swords-hoarders of various merits (to compensate scarcity) and much more. However, already after the First World War, after the Long Bertha, tanks, mustard gas and chlorine, defense magic began to wither. A general flight of employees began from the department. Longest lingering there was a certain Pitirim Schwartz, a former monk and inventor of the musket prop, who worked selflessly on the genie-bombing project. The essence of the project was to drop bottles with genies kept in captivity for at least three thousand years on enemy cities. It is well known that jinn in their free state are only capable of either destroying cities or building palaces. A thoroughly seasoned genie (Pitirim Schwartz argued), having freed himself from the bottle, will not build palaces, and the enemy will have a hard time. Some obstacle to the implementation of this plan was the insufficient number of bottles with genies, but Schwartz hoped to replenish his stocks by deep trawling of the Red and Mediterranean Seas. They say that, having learned about the hydrogen bomb and bacteriological warfare, the old man Pitirim lost his peace of mind, distributed the genies he had to departments and went to investigate the meaning of life to Cristobal Junta. Nobody ever saw him again."
artificial magic
Artificial magic consists of magic with scientific knowledge connected to it. Curious things come out of this.
Model of the ideal person Vibegallo:
“This Vibegallo declared that all troubles, this one, stem from displeasure, and if, that is, you give a person everything - bread, that is, steamed bran, then there will be not a man, but an angel. He pushed through this simple idea in every possible way, waving volumes of classics, from which, with indescribable innocence, he tore out quotes with blood, mercilessly omitting and blacking out everything that did not suit him. Vibegallo laid down three experimental models: the model of a Man who is completely unsatisfied, the model of a Man who is unsatisfied in the gastrointestinal tract, and the model of a Man who is completely satisfied. The completely unsatisfied anthropoid was the first to ripen - he hatched two weeks ago. This pitiful creature, covered with ulcers, like Job, half decomposed, tormented by all known and unknown diseases, incredibly hungry, suffering from cold and heat at the same time, fell out into the corridor, announced the institute with a series of inarticulate complaints and died. Vibegallo triumphed. Now it could be considered proven that if a person is not fed, watered, or treated, then he, this one, will, therefore, be unhappy and even, perhaps, die. This one is dead."
On New Year's Eve, a model of a man who is unsatisfied with his stomach hatches in an autoclave, and this model only does what he eats until he bursts from gluttony. Next, the “Completely Satisfied Man Model” hatched, which had the ability to satisfy all of its material needs with the help of magic. After leaving the autoclave, the model transfers to itself all the material values that it can reach with its magical abilities, and then tries to collapse the space. The cataclysm is prevented by Roman Oira-Oira, who throws a bottle with a genie at the Ideal Consumer, and the genie that breaks free destroys the Vibegallo model. [1]
This fragment shows magic using a magic wand:
This passage shows what happens when wishes are not accurately formulated when using a magic wand (the magic wand is hidden in the sleeve) [2]:
Redkin's stealth trousers:
“Here the bachelor of black magic Magnus Fedorovich Redkin brought the keys, fat, as always preoccupied and offended. He received a bachelor's degree three hundred years ago for inventing stealth trousers. Since then, he has improved and improved these trousers. His invisibility trousers turned first into invisible culottes, then into invisible trousers, and finally, quite recently, they began to be spoken of as invisible trousers. And he couldn't fix them. At the last meeting of the seminar on black magic, when he made the next report "On some new properties of Redkin's invisible trousers", he again failed. During the demonstration of the modernized model, something stuck in the button-suspender mechanism, and the trousers, instead of making the inventor invisible, suddenly became invisible themselves with a ringing click. It got very awkward. However, Magnus Fedorovich mainly worked on his dissertation, the topic of which was: “Materialization and linear naturalization of the White Thesis as an argument for a rather arbitrary function sigma of not quite imaginable human happiness”
Theory of relativity:
“As you know, the outside of the institute looked like a two-story building. In fact, it had at least twelve floors. Above the twelfth, I just never climbed, because the elevator was constantly being repaired, and I still did not know how to fly. The ten-window façade, like most façades, was also an optical illusion. To the right and left of the vestibule, the institute stretched for at least a kilometer, and yet all the windows resolutely faced the same crooked street and the same storage shed. This struck me in an extraordinary way. At first, I pestered Oyre-Oyre to explain to me how this is compatible with classical or at least with relativistic ideas about the properties of space. I didn’t understand anything from the explanations, but gradually I got used to it and stopped being surprised.”
Production of human happiness:
“The entire first floor was occupied by the Linear Happiness department. Here was the kingdom of Fedor Simeonovich. Everything possible was done here within the framework of white, submolecular and infraneuronal magic in order to increase the spiritual tone of each individual and entire human groups. Here merry, good-natured laughter was condensed and spread all over the world; developed, tested and implemented models of behavior and attitudes that strengthen friendship and destroy strife; sublimated and sublimated extracts of pain relievers that do not contain a single molecule of alcohol and other drugs. Now they were preparing a portable universal spitefulizer for field tests and developing new brands of the rarest alloys of intelligence and kindness.
Wheel of Fortune:
“The Institute did not depend on city energy sources. Instead, after clarifying the principle of determinism, it was decided to use the well-known Wheel of Fortune as a source of free mechanical energy. Above the cement floor of the hall was only a small section of the shiny polished rim of a giant wheel, the axis of rotation of which lay somewhere in infinity, making the rim look like just a conveyor belt emerging from one wall and leaving for another. At one time it was fashionable to defend dissertations on refining the radius of curvature of the Wheel of Fortune, but since all these dissertations gave results with extremely low accuracy, up to ten megaparsecs, the Academic Council of the Institute decided to stop considering dissertations on this topic until the time when the creation of transgalactic means messages will allow us to count on a significant increase in accuracy "
Translator sofa:
“The sofa was a broadcaster. He created an M-field around him, transforming, to put it simply, reality into fairy-tale reality. I experienced this myself on a memorable night at Naina Kievna's bread, and then the only thing that saved me was that the sofa worked at a quarter of its strength, on dark currents, otherwise I would have woken up some kind of boy-with-a-toe in boots.
Vitka was a serious worker, not like the rogues from the Department of Absolute Knowledge, and he intended to turn all the sea and ocean water of our planet into living water. While he, however, was in the experimental stage "
Time machine to move through fictional realities:
“At first I listened quite carefully. I even got carried away. It turns out that some of these guys were doing curious things. It turns out that some of them to this day have struggled with the problem of movement in physical time, however, to no avail. But on the other hand, someone, I didn’t make out the name, someone from the old, famous ones, proved that it is possible to transfer material bodies to ideal worlds, that is, to worlds created by human imagination. It turns out that in addition to our familiar world with the Riemann metric, the uncertainty principle, the physical vacuum and the drunkard Brutus, there are other worlds that have a pronounced reality. These are the worlds created by the creative imagination throughout the history of mankind. For example, there are: the world of cosmological ideas of mankind; the world created by painters; and even a semi-abstract world insensitively constructed by generations of composers"
Janus Poluektovich:
“The point is, Sasha,” Roman said, turning to me, “that we have an ideal director. He is one in two. There is A-Janus Poluektovich and U-Janus Poluektovich. U-Janus is a prominent scientist of international class. As for A-Janus, he is a rather ordinary administrator. - Twins? I asked carefully. No, it's the same person. Only he is one in two faces"
“It was A-Janus, I already learned a little to distinguish between them. A-Janus looked somewhat younger, was unfriendly, always correct and not talkative. It was said that he worked hard, and people who had known him for a long time claimed that this mediocre administrator was slowly but surely turning into an outstanding scientist. U-Janus, on the other hand, was always affectionate, very attentive, and had a strange habit of asking: "Didn't I talk to you yesterday?" It was rumored that he had suffered a lot lately, although he remained a world-famous scientist. And yet A-Janus and U-Janus were one and the same person. This is something that didn't fit in my head. There was some convention in this. I even suspected that it was just a metaphor"
At the end of the work, scientists guess that Janus Poluektovich in the future invented a machine for contramotion - the flow of time in the direction opposite to the generally accepted one. Now every midnight it shifts from tomorrow to today. In the form of A-Janus, he lives like all ordinary people, from the past to the future, and in the form of U-Janus, from the future to the past. At the same time, both incarnations of Janus Poluektovich remain one person and are combined in time and space. [1]
Sources:
1) Brothers Strugatsky, "Monday Starts on Saturday": Children's Literature; Moscow; 1965 retrieved from t-z-n.ru/archives/ponedelnik.pdf
2) Odesa Film Studio, Director: Konstantin Bromberg 1982, "Wizards", retrieved from https://www.youtube.com/watch?v=AlhOm9EooZg
Текст на русском
Повесть «Понедельник начинается в субботу» братьев Стругацких была написана в 1964 году. Действие фантастической юмористической повести происходит в 60-х годах ХХ столетия. Во время путешествия молодой программист знакомится с сотрудниками института Чародейства и Волшебства и с их помощью открывает для себя мир магии.
Фильм «Чародеи» — это сказочная история любви молодого москвича Ивана Пухова и его невесты Алены Санино. Они живут и работают в разных городах — Ваня живет в Москве и трудится на фабрике, где делают музыкальные инструменты, а Алена Санина живет в Китежграде, где она работает обычной ведьмой в Научном универсальном институте необыкновенных услуг (НУИНУ), где она руководит Лабораторией абсолютных неожиданностей.
В обоих произведениях присутствует очень много волшебства. В данной статье будет разобран процесс его производства.
В данных произведениях магию можно классифицировать по нескольким критериям. Во-первых, есть магия, обоснованная наукой, то есть искусственная магия, разработанная в НИИЧАВО и НУИНУ с помощью специального оборудования; а есть магия природная, то есть дарованная от рождения или приобретаемая с опытом.
Природная магия
Природная магия тоже делится на несколько типов.
1)Во-первых, есть существа, которые не обладают какими-либо магическими свойствами, однако их существование может быть связано только с природной аномалией, вызванной магией. Примером тому может служить кот Василий:
«Я лежал животом на подоконнике и, млея, смотрел, как злосчастный Василий бродит около дуба то вправо, то влево, бормочет, откашливается, подвывает, мычит, становится от напряжения на четвереньки – словом, мучается несказанно. Диапазон знаний его был грандиозен. Ни одной сказки и ни одной песни он не знал больше чем наполовину, но зато это были русские, украинские, западнославянские, немецкие, английские, по-моему, даже японские, китайские и африканские сказки, легенды, притчи, баллады, песни, романсы, частушки и припевки. Склероз приводил его в бешенство, несколько раз он бросался на ствол дуба и драл кору когтями, он шипел и плевался, и глаза его при этом горели, как у дьявола, а пушистый хвост, толстый, как полено, то смотрел в зенит, то судорожно подергивался, то хлестал его по бокам. Но единственной песенкой, которую он допел до конца, был «Чижик-пыжик», а единственной сказочкой, которую он связно рассказал, был «Дом, который построил Джек» в переводе Маршака, да и то с некоторыми купюрами. Постепенно – видимо, от утомления – речь его обретала все более явственный кошачий акцент. «А в поли, поли, – пел он, – сам плужок ходэ, а… мнэ-э… а… мнэ-а-а-у!.. а за тым плужком сам… мья-а-у-а-у!.. Сам господь ходэ… Или бродэ?..» В конце концов он совершенно изнемог, сел на хвост и некоторое время сидел так, понурив голову. Потом тихо, тоскливо мяукнул, взял гусли под мышку и на трех ногах медленно уковылял по росистой траве» [1]
Также демоны Максвелла:
«По парадной лестнице, которой на моей памяти пользовались всего один раз, когда институт посетило августейшее лицо из Африки, я спустился в необозримый вестибюль, украшенный многовековыми наслоениями архитектурных излишеств, и заглянул в окошечко швейцарской. Там в фосфоресцирующем тумане маячили два макродемона Максвелла. Демоны играли в самую стохастическую из игр – в орлянку. Они занимались этим всё свободное время, огромные, вялые, неописуемо нелепые, более всего похожие на колонии вируса полиомиелита под электронным микроскопом, одетые в поношенные ливреи. Как и полагается демонам Максвелла, всю свою жизнь они занимались открыванием и закрыванием дверей. Это были опытные, хорошо выдрессированные экземпляры, но один из них, тот, что ведал выходом, достиг уже пенсионного возраста, сравнимого с возрастом Галактики, и время от времени впадал в детство и начинал барахлить. Тогда кто-нибудь из отдела Технического Обслуживания надевал скафандр, забирался в швейцарскую, наполненную сжатым аргоном, и приводил старика в чувство. Следуя инструкции, я заговорил обоих, то есть перекрыл каналы информации и замкнул на себя вводно-выводные устройства. Демоны не отреагировали, им было не до того. Один выигрывал, а другой, соответственно, проигрывал, и это их беспокоило, потому что нарушало статистическое равновесие»
Домовые:
«Я медленно пошёл по коридору, разглядывая забавные картинки на дверях лабораторий, и на углу встретил домового Тихона, который рисовал и еженощно менял эти картинки. Мы обменялись рукопожатием. Тихон был славный серенький домовик из Рязанской области, сосланный Вием в Соловец за какую-то провинность: с кем-то он там не так поздоровался или отказался есть гадюку варёную… Фёдор Симеонович приветил его, умыл, вылечил от застарелого алкоголизма, и он так и прижился здесь, на первом этаже. Рисовал он превосходно, в стиле Бидструпа, и славился среди местных домовых рассудительностью и трезвым поведением» [1]
Змей-Горыныч:
«Я вышел на проспект Мира и остановился, привлеченный необычным зрелищем. По мостовой шел человек с детскими флажками в руках. За ним, шагах в десяти, с натужным ревом медленно полз большой белый «МАЗ» с гигантским дымящимся прицепом в виде серебристой цистерны. На цистерне было написано «огнеопасно», справа и слева от нее так же медленно катились красные пожарные «газики», ощетиненные огнетушителями. Время от времени в ровный рев двигателя вмешивался какой-то новый звук, неприятно леденивший сердце, и тогда из люков цистерны вырывались желтые языки пламени. Лица пожарных под нахлобученными касками были мужественны и суровы. Вокруг кавалькады тучей носились ребятишки. Они пронзительно вопили: «Ти-лили-тилили, а дракона повезли!» Взрослые прохожие опасливо жались к заборам. На их лицах было написано явственное желание уберечь одежду от возможных повреждений.
– Повезли родимого, – произнес у меня над ухом знакомый скрипучий бас.
Я обернулся. Позади стояла, пригорюнившись, Наина Киевна с кошелкой, наполненной синими пакетами сахарного песку.
– Повезли, – повторила она. – Каждую пятницу возят…
– Куда? – спросил я.
– На полигон, батюшка. Все экспериментируют… Делать им больше нечего»
А также множество других разнообразных существ:
«Мы прошли в глубь вивария мимо Конька-Горбунка, дремавшего мордой в торбе с овсом, мимо вольера с гарпиями, проводившими нас мутными со сна глазами, мимо клетки с Лернейской гидрой, угрюмой и неразговорчивой в это время года… Гекатонхейры, сторукие и пятидесятиголовые братцы-близнецы, первенцы Неба и Земли, помещались в обширной бетонированной пещере, забранной толстыми железными прутьями. Гиес и Котт спали, свернувшись в огромные уродливые узлы, из которых торчали синие бритые головы с закрытыми глазами и волосатые расслабленные руки. Бриарей маялся. Он сидел на корточках, прижавшись к решётке, и, выставив в проход руку с больным пальцем, придерживал её семью другими руками. Остальными девяноста двумя руками он держался за прутья и подпирал головы. Некоторые из голов спали»
2)Во-вторых есть существа которые произошли не без помощи волшебства, а также сами умеют колдовать:
«Вернувшись в комнату, я сразу увидел Маленького Человечка. Он сидел на печке под потолком, скорчившись в очень неудобной позе. У него было сморщенное небритое лицо и серые волосатые уши.
– Здравствуйте, – сказал я утомленно.
Маленький Человечек страдальчески скривил длинные губы.
– Добрый вечер, – сказал он. – Извините, пожалуйста, занесло меня сюда – сам не понимаю как… Я насчет дивана.
– Насчет дивана вы опоздали, – сказал я, садясь к столу.
– Вижу, – тихо сказал Человечек и неуклюже заворочался. Посыпалась известка.
Я курил, задумчиво его разглядывая. Маленький Человечек неуверенно заглядывал вниз.
– Вам помочь? – спросил я, делая движение.
– Нет, спасибо, – сказал Человечек уныло. – Я лучше сам…
Пачкаясь в мелу, он подобрался к краю лежанки и, неловко оттолкнувшись, нырнул головой вниз. У меня ёкнуло внутри, но он повис в воздухе и стал медленно опускаться, судорожно растопырив руки и ноги. Это было не очень эстетично, но забавно. Приземлившись на четвереньки, он сейчас же встал и вытер рукавом мокрое лицо»
В некоторых случаях это может даже происходить на инстинктивном уровне:
«Бадья показалась мне очень тяжелой. Когда я поставил ее на сруб, из воды высунулась огромная щучья голова, зеленая и вся какая-то замшелая. Я отскочил.
– Опять на рынок поволочешь? – сильно окая, сказала щука. Я ошарашенно молчал. – Дай же ты мне покоя, ненасытная! Сколько можно?.. Чуть успокоюсь, приткнусь отдохнуть да подремать – ташшит! Я ведь не молодая уже, постарше тебя буду… жабры тоже не в порядке…
Было очень странно смотреть, как она говорит. Совершенно как щука в кукольном театре, она вовсю открывала и закрывала зубастую пасть в неприятном несоответствии с произносимыми звуками. Последнюю фразу она произнесла, судорожно сжав челюсти»
«– Как вы делаете ваши чудеса?
– Какие такие чудеса?
– Ну… исполнение желаний…
– Ах, это? Как делаю… Обучена сызмальства, вот и делаю. Откуда я знаю, как я делаю… Золотая Рыбка вот еще лучше делала, а все одно померла. От судьбы не уйдешь.
Мне показалось, что щука вздохнула.
– От старости? – спросил я.
– Какое там от старости! Молодая была, крепкая… Бросили в нее, служивый, глубинную бомбу»
3)В-третьих есть предметы, обладающие теми или иными магическими свойствами. Например, умклайдет:
«Это был блестящий продолговатый цилиндрик величиной с указательный палец. Я потрогал его веником. Цилиндрик качнулся, что-то сухо затрещало, и в комнате запахло озоном. Я бросил веник и поднял цилиндр. Он был гладкий, отлично отполированный и теплый на ощупь. Я пощелкал по нему ногтем, и он снова затрещал. Я повернул его, чтобы осмотреть с торца, и в ту же секунду почувствовал, что пол уходит у меня из-под ног. Все перевернулось перед глазами. Я пребольно ударился обо что-то пятками, потом плечом и макушкой, выронил цилиндр и упал. Я был здорово ошарашен и не сразу понял, что лежу в узкой щели между печью и стеной. Лампочка над головой раскачивалась, и, подняв глаза, я с изумлением обнаружил на потолке рубчатые следы своих ботинок. Кряхтя, я выбрался из щели и осмотрел подошвы. На подошвах был мел. – Однако, – подумал я вслух. – Не просочиться бы в канализацию!..
Я поискал глазами цилиндрик. Он стоял, касаясь пола краем торца, в положении, исключающем всякую возможность равновесия. Я осторожно приблизился и опустился возле него на корточки. Цилиндрик тихо потрескивал и раскачивался. Я долго смотрел на него, вытянув шею, потом подул на него. Цилиндрик качнулся сильнее, наклонился, и тут за моей спиной раздался хриплый клекот и пахнуло ветром. Я оглянулся и сел на пол. На печке аккуратно складывал крылья исполинский гриф с голой шеей и зловещим загнутым клювом»
«– Искусство управлять умклайдетом, – сказал незнакомец, – это сложное и тонкое искусство. Вы ни в коем случае не должны огорчаться или упрекать себя. Курс управления умклайдетом занимает восемь семестров и требует основательного знания квантовой алхимии. Как программист вы, вероятно, без особого труда освоили бы умклайдет электронного уровня, так называемый УЭУ-17… Но квантовый умклайдет… гиперполя… трансгрессивные воплощения… обобщенный закон Ломоносова – Лавуазье… – Он виновато развел руками»
«Витька замер в классической позе для материального заклинания (позиция «мартихор»), над столом поднялся розовый пар, вверх-вниз запрыгали тени, похожие на летучих мышей, исчез «мерседес», исчезла бумага, и вдруг вся поверхность стола покрылась сосудами с прозрачными растворами. Витька, не глядя, сунул умклайдет на стул, схватил один из сосудов и стал его внимательно рассматривать» [1]
Неразменный пятак:
«Эксперимент занял у меня около часа. За этот час я десять раз обошел площадь кругом, разбух от воды, спичечных коробков и газет, перезнакомился со всеми продавцами и продавщицами и пришел к ряду интересных выводов. Пятак возвращается, если им платить. Если его просто бросить, обронить, потерять, он останется там, где упал. Пятак возвращается в карман в тот момент, когда сдача из рук продавца переходит в руки покупателя. Если при этом держать руку в одном кармане, пятак появляется в другом. В кармане, застегнутом на «молнию», он не появляется никогда. Если держать руки в обоих карманах и принимать сдачу локтем, то пятак может появиться где угодно на теле (в моем случае он обнаружился в ботинке). Исчезновение пятака из тарелочки с медью на прилавке заметить не удается: среди прочей меди пятак сейчас же теряется, и никакого движения в тарелочке в момент перехода пятака в карман не происходит.
Итак, мы имели дело с так называемым неразменным пятаком в процессе его функционирования. Сам по себе факт неразменности не очень заинтересовал меня. Воображение мое было потрясено прежде всего возможностью внепространственного перемещения материального тела» [1]
На данном скриншоте можно увидеть, как ведьма Алёна летает на своей метле:
В следующем Фрагменте показана работа скатерти-самобранки. Так как некоторые магические предметы имеют свой характер, то для их эффективного использования требуется правильное обращение [2]:
Книга-перевёртыш:
«Я слез с подоконника и уронил книгу. Я отчетливо помнил, что в последний раз это было «Творчество душевнобольных», я был уверен, что на пол упала именно эта книга. Но подобрал я и положил на подоконник «Раскрытие преступлений» А. Свенсона и О. Венделя»
Говорящее зеркало:
«Теперь я понял, где говорили. Голос раздавался в углу, где висело туманное зеркало.
– А теперь, – сказал голос, – следующее. «Все – единое Я, это Я – мировое Я. Единение с неведением, происходящее от затмения света Я, исчезает с развитием духовности».
– А эта бредятина откуда? – спросил я. Я не ждал ответа. Я был уверен, что сплю.
– Изречения из «Упанишад», – ответил с готовностью голос.
– А что такое «Упанишады»? – Я уже не был уверен, что сплю.
– Не знаю, – сказал голос.
Я встал и на цыпочках подошел к зеркалу. Я не увидел своего отражения. В мутном стекле отражалась занавеска, угол печи и вообще много вещей. Но меня в нем не было.
– В чем дело? – спросил голос. – Есть вопросы?» [1]
Кепка-неведимка:
«У меня нехорошо похолодело внутри. Но Роман уже оценил положение. Он схватил с вешалки засаленный картуз и нахлобучил мне на уши. Я исчез. Это было очень странное ощущение. Всё осталось на месте, всё, кроме меня. Но Роман не дал мне насытиться новыми переживаниями. – Это кепка-невидимка, – прошипел он. – Отойди в сторонку и помалкивай» [1]
4)В-четвёртых, есть магия невещественная, то есть заклинания, заговоры и т. д.
Здесь представлено заклинание отталкивания [2]:
Гипноз:
«– Я чрезвычайно ценю вашу деликатность, Александр Иванович, но вы утомлены, вам необходимо отдохнуть…
– Нисколько! – горячо возразил я. – Наоборот!
– Александр Иванович, – произнес незнакомец, ласково улыбаясь и пристально глядя мне в глаза. – Но ведь вы действительно утомлены. И вы действительно хотите отдохнуть.
И тут я почувствовал, что действительно засыпаю. Глаза мои слипались. Говорить больше не хотелось. Ничего больше не хотелось. Страшно хотелось спать» [1]
В следующем отрывке представлено несколько разных магических действий - магия исцеления, телепатия, телекинез, изменение размеров объекта, телепортация, сонный заговор. Также раскрывается секрет заговора, наложенного на Алёну [2]:
Сворачивание пространства:
«Тощий, уже наполовину войдя в стену, обернулся и поманил орла пальцем. Гриф шумно сорвался с печки и втянулся ему под ноготь. Тощий исчез»
Перемещение во времени и пространстве:
«Но тут раздался грохот, треск, сверкнуло пламя и запахло серой. Посередине приёмной возник Мерлин. Магнус Фёдорович, шарахнувшийся от неожиданности к окну, сказал: «Тьфу на вас!» – и выбежал вон»
«Мерлин, несомненно подслушивавший, покрылся пятнами, сказал: «Гр-рубиян!» – и растаял в воздухе.» [1]
В данном отрывке продемонстрировано перемещение в пространстве. Это именно перемещение в пространстве, т. к. Иван был у дома Алёнушки, а оказался на седьмом этаже НУИНУ [2]:
Материализация объектов:
«Некоторое время мы занимались материализацией. Я творил груши, а Роман требовал, чтобы я их ел. Я отказывался есть, и тогда он заставлял меня творить снова. «Будешь работать, пока не получится что-нибудь съедобное, – говорил он. – А это отдашь Модесту. Он у нас Камноедов». В конце концов я сотворил настоящую грушу – большую, жёлтую, мягкую, как масло, и горькую, как хина. Я её съел, и Роман разрешил мне отдохнуть» [1]
Далее представлена магия материализации. Это именно материализация, а не перемещение в пространстве, т. к. Виктор Ковров, сотворивший костюм, сказал, что для более точной материализации ему нужно знать физические данные объекта [2]:
Дубли и фантомы:
«Настоящие мастера могут создавать очень сложных, многопрограммных, самообучающихся дублей. Такого вот супера Роман отправил летом вместо меня на машине. И никто из моих ребят не догадался, что это был не я. Дубль великолепно вёл мой «Москвич», ругался, когда его кусали комары, и с удовольствием пел хором. Вернувшись в Ленинград, он развёз всех по домам, самостоятельно сдал прокатный автомобиль, расплатился и тут же исчез прямо на глазах ошеломлённого директора проката»
« – Ах, вот что вы имеете в виду, – сказал Роман. – Но мы же пошутили, Модест Матвеевич. Не было здесь никакого программиста. Это было просто… – Он сделал какое-то движение руками, и посередине комнаты возник человек в майке и в джинсах. Я видел его со спины и ничего о нём сказать не могу, но юный Ковалёв покачал головой и сказал: – Нет, это не он. Модест обошёл призрак кругом, бормоча: – Майка… штаны… без ботинок… Он! Это он. Призрак исчез» [1]
Далее представлен заговор, который изменил характер девушки. Побочный эффект - головная боль жертвы [2]:
5)Отдельным пунктом можно отметить использование природной магии в военных целях. Так как магия по большей части специально не разрабатывалась для военных действий, то некоторые учёные, политики и исторические деятели использовали бытовые (и не очень) волшебные предметы для ведения боевых действий.
«Здесь размещался отдел Оборонной Магии, среди сотрудников которого давно уже не было ни одной живой души. Все наши старики, за исключением, может быть, Фёдора Симеоновича, в своё время отдали дань увлечению этим разделом магии. Бен Бецалель успешно использовал Голема при дворцовых переворотах: глиняное чудовище, равнодушное к подкупу и неуязвимое для ядов, охраняло лаборатории, а заодно и императорскую сокровищницу. Джузеппе Бальзамо создал первый в истории самолётный эскадрон на помелах, хорошо показавший себя на полях сражений Столетней войны. Но эскадрон довольно быстро распался: часть ведьм повыходила замуж, а остальные увязались за рейтарскими полками в качестве маркитанток. Царь Соломон отловил и зачаровал дюжину дюжин ифритов и сколотил из них отдельный истребительно-противослоновый огнемётный батальон. Молодой Кристобаль Хунта привёл в дружину Карлу Великому китайского, натасканного на мавров дракона, но, узнав, что император собирается воевать не с маврами, а с соплеменными басками, рассвирепел и дезертировал. На протяжении многовековой истории войн разные маги предлагали применять в бою вампиров (для ночной разведки боем), василисков (для поражения противника ужасом до полной окаменелости), ковры-самолёты (для сбрасывания нечистот на неприятельские города), мечи-кладенцы различных достоинств (для компенсации малочисленности) и многое другое. Однако уже после первой мировой войны, после Длинной Берты, танков, иприта и хлора оборонная магия начала хиреть. Из отдела началось повальное бегство сотрудников. Дольше всех задержался там некий Питирим Шварц, бывший монах и изобретатель подпорки для мушкета, беззаветно трудившийся над проектом джинн-бомбардировок. Суть проекта состояла в сбрасывании на города противника бутылок с джиннами, выдержанными в заточении не менее трех тысяч лет. Хорошо известно, что джинны в свободном состоянии способны только либо разрушать города, либо строить дворцы. Основательно выдержанный джинн (рассуждал Питирим Шварц), освободившись из бутылки, не станет строить дворцов, и противнику придётся туго. Некоторым препятствием к осуществлению этого замысла являлось недостаточное количество бутылок с джиннами, но Шварц рассчитывал пополнить запасы глубоким тралением Красного и Средиземного морей. Рассказывают, что, узнав о водородной бомбе и бактериологической войне, старик Питирим потерял душевное равновесие, роздал имевшихся у него джиннов по отделам и ушёл исследовать смысл жизни к Кристобалю Хунте. Больше его никто никогда не видел»
Искуственная магия
Искуственная магия состоит из магии с подключением к ней научных знаний. Из этого получаются любопытные вещи.
Модель идеального человека Выбегалло:
«Этот Выбегалло заявлял, что все беды, эта, от неудовольствия проистекают и ежели, значить, дать человеку всё – хлебца, значить, отрубей пареных, – то и будет не человек, а ангел. Нехитрую эту идею он пробивал всячески, размахивая томами классиков, из которых с неописуемым простодушием выдирал с кровью цитаты, нещадно опуская и вымарывая всё, что ему не подходило. Выбегалло заложил три экспериментальные модели: модель Человека, неудовлетворённого полностью, модель Человека, неудовлетворённого желудочно, и модель Человека, полностью удовлетворённого. Полностью неудовлетворённый антропоид поспел первым – он вывелся две недели назад. Это жалкое существо, покрытое язвами, как Иов, полуразложившееся, мучимое всеми известными и неизвестными болезнями, невероятно голодное, страдающее от холода и от жары одновременно, вывалилось в коридор, огласило институт серией нечленораздельных жалоб и издохло. Выбегалло торжествовал. Теперь можно было считать доказанным, что ежели человека не кормить, не поить, не лечить, то он, эта, будет, значить, несчастлив и даже, может, помрёт. Как вот этот помер»
В новогоднюю ночь в автоклаве вылупляется модель человека, неудовлетворённого желудочно, и эта модель только и делает, что жрёт до тех пор, пока не лопается от обжорства. Далее вылупляется «Модель человека, удовлетворённого полностью», которая имела способность удовлетворять все свои материальные потребности с помощью магии. Выйдя из автоклава, модель переносит к себе все материальные ценности, до которых может дотянуться своими магическими способностями, а затем пытается свернуть пространство. Катаклизм предотвращает Роман Ойра-Ойра, который бросает в Идеального Потребителя бутылку с джинном, и вырвавшийся на свободу джинн уничтожает выбегалловскую модель. [1]
В данном фрагменте показана магия при помощи волшебной палочки [2]:
В данном отрывке показано, что бывает при неточной формулировке желаний при использовании волшебной палочки (волшебная палочка спрятана в рукаве):
Брюки-невидимки Редькина:
«Тут принёс ключи бакалавр чёрной магии Магнус Фёдорович Редькин, толстый, как всегда озабоченный и разобиженный. Бакалавра он получил триста лет назад за изобретение портков-невидимок. С тех пор он эти портки всё совершенствовал и совершенствовал. Портки-невидимки превратились у него сначала в кюлоты-невидимки, потом в штаны-невидимки, и наконец совсем недавно о них стали говорить как о брюках-невидимках. И никак он не мог их отладить. На последнем заседании семинара по чёрной магии, когда он делал очередной доклад «О некоторых новых свойствах брюк-невидимок Редькина», его опять постигла неудача. Во время демонстрации модернизированной модели что-то там заело в пуговично-подтяжечном механизме, и брюки, вместо того чтобы сделать невидимым изобретателя, вдруг со звонким щелчком сделались невидимы сами. Очень неловко получилось. Однако главным образом Магнус Фёдорович работал над диссертацией, тема которой звучала так: «Материализация и линейная натурализация Белого Тезиса как аргумента достаточно произвольной функции сигма не вполне представимого человеческого счастья»
Теория относительности:
«Как известно, снаружи институт выглядел двухэтажным. На самом деле в нём было не менее двенадцати этажей. Выше двенадцатого я просто никогда не поднимался, потому что лифт постоянно чинили, а летать я ещё не умел. Фасад с десятью окнами, как и большинство фасадов, тоже был обманом зрения. Вправо и влево от вестибюля институт простирался по крайней мере на километр, и тем не менее решительно все окна выходили на ту же кривоватую улицу и на тот же самый лабаз. Это поражало меня необычайно. Первое время я приставал к Ойре-Ойре, чтобы он мне объяснил, как это совмещается с классическими или хотя бы с релятивистскими представлениями о свойствах пространства. Из объяснений я ничего не понял, но постепенно привык и перестал удивляться»
Производство человеческого счастья:
«Весь первый этаж был занят отделом Линейного Счастья. Здесь было царство Фёдора Симеоновича. Здесь делали всё возможное в рамках белой, субмолекулярной и инфранейронной магии, чтобы повысить душевный тонус каждого отдельного человека и целых человеческих коллективов. Здесь конденсировали и распространяли по всему свету весёлый, беззлобный смех; разрабатывали, испытывали и внедряли модели поведений и отношений, укрепляющих дружбу и разрушающих рознь; возгоняли и сублимировали экстракты гореутолителей, не содержащих ни единой молекулы алкоголя и иных наркотиков. Сейчас здесь готовили к полевым испытаниям портативный универсальный злободробитель и разрабатывали новые марки редчайших сплавов ума и доброты»
Колесо фортуны:
«Институт не зависел от городских источников энергии. Вместо этого, после уточнения принципа детерминизма, решено было использовать хорошо известное Колесо Фортуны как источник даровой механической энергии. Над цементным полом зала возвышался только небольшой участок блестящего отполированного обода гигантского колеса, ось вращения которого лежала где-то в бесконечности, отчего обод выглядел просто лентой конвейера, выходящей из одной стены и уходящей в другую. Одно время было модно защищать диссертации на уточнении радиуса кривизны Колеса Фортуны, но поскольку все эти диссертации давали результат с крайне невысокой точностью, до десяти мегапарсеков, Учёный совет института принял решение прекратить рассмотрение диссертационных работ на эту тему вплоть до того времени, когда создание трансгалактических средств сообщения позволит рассчитывать на существенное повышение точности»
Диван-транслятор:
«Диван был транслятором. Он создавал вокруг себя М-поле, преобразующее, говоря просто, реальную действительность в действительность сказочную. Я испытал это на себе в памятную ночь на хлебах у Наины Киевны, и спасло меня тогда только то, что диван работал в четверть силы, на темновых токах, а иначе я проснулся бы каким-нибудь мальчиком-с-пальчик в сапогах.
Витька был серьёзный работник, не то что шалопаи из отдела Абсолютного Знания, и намеревался превратить всю морскую и океанскую воду нашей планеты в живую воду. Пока он, правда, находился в стадии эксперимента»
Машина времени для перемещения по выдуманным реальностям:
«Сначала я слушал довольно внимательно. Я даже увлёкся. Оказывается, некоторые из этих ребят занимались прелюбопытными вещами. Оказывается, некоторые из них и по сей день бились над проблемой передвижения по физическому времени, правда, безрезультатно. Но зато кто-то, я не разобрал фамилию, кто-то из старых, знаменитых, доказал, что можно производить переброску материальных тел в идеальные миры, то есть в миры, созданные человеческим воображением. Оказывается, кроме нашего привычного мира с метрикой Римана, принципом неопределённости, физическим вакуумом и пьяницей Брутом, существуют и другие миры, обладающие ярко выраженной реальностью. Это миры, созданные творческим воображением за всю историю человечества. Например, существуют: мир космологических представлений человечества; мир, созданный живописцами; и даже полуабстрактный мир, нечувствительно сконструированный поколениями композиторов»
Янус Полуэктович:
«– Дело в том, Саша, – сказал Роман, обращаясь ко мне, – что у нас идеальный директор. Он один в двух лицах. Есть А-Янус Полуэктович и У-Янус Полуэктович. У-Янус – это крупный учёный международного класса. Что же касается А-Януса, то это довольно обыкновенный администратор. – Близнецы? – осторожно спросил я. – Да нет, это один и тот же человек. Только он один в двух лицах»
«Это был А-Янус, я уже немножко научился различать их. А-Янус выглядел несколько моложе, был неприветлив, всегда корректен и малоразговорчив. Рассказывали, что он много работает, и люди, знавшие его давно, утверждали, что этот посредственный администратор медленно, но верно превращается в выдающегося учёного. У-Янус, напротив, был всегда ласков, очень внимателен и обладал странной привычкой спрашивать: «Я с вами не беседовал вчера?» Поговаривали, что он сильно сдал в последнее время, хотя и оставался учёным с мировым именем. И всё-таки А-Янус и У-Янус были одним и тем же человеком. Вот это у меня никак не укладывалось в голове. Была в этом какая-то условность. Я даже подозревал, что это просто метафора»
В конце произведения учёные догадываются, что Янус Полуэктович в будущем изобрёл машину для контрамоции - течении времени в направлении, противоположном общепринятому. Теперь каждую полночь переходит из завтра в сегодня. В виде А-Януса он живёт как все обычные люди, из прошлого в будущее, а в виде У-Януса — из будущего в прошлое. При этом оба воплощения Януса Полуэктовича остаются одним человеком и сочетаются во времени и пространстве. [1]
Источники:
1) Братья Стругацкие, «Понедельник начинается в субботу»: Детская литература; Москва; 1965 г., взято с t-z-n.ru/archives/ponedelnik.pdf
2) Одесская киностудия, Режиссер Константин Бромберг 1982, "Чародеи", взято с https://www.youtube.com/watch?v=AlhOm9EooZg
Comentarios