"In the Russian cultural context, technical issues, all kinds of breakdowns and repairs are much more interesting than rational philosophical knowledge."
“… meditationes: the idea of reason (as a measure), common for Indo-European culture, seems to have been divided in the process of historical development into Western European“ thinking ”and Russian“ ingenuity ”.”
“The rationalism of the Europeans was, as you know, the main claim to them by the so-called early Slavophiles. Behind this claim are disagreements between Catholic-Protestant and Orthodox dogmatists: European (more precisely, German-Romanesque) rationalism, Danilevsky wrote, follows from additions to the creed that are absent in the Eastern churches. "
"Without this guarantee - inherited by Descartes from the preceding scholastic tradition - the mind is powerless in knowing the world around."
“One“ natural light ”of the human mind is enough, which, even when it doubts the surrounding reality, thereby proves its own reality: something works! "
“Thus, for the rationalist, the mind, that is, the“ thinking “I” ”, also turns out to be constructed according to the model of“ uninterruptedly working ”, perfect God.”
“What rationalism does not allow, based on its theological presumption, is that everything is broken and does not work from the very beginning.”
“... European rationalism, as it was formed historically, is based on the exclusion of the possibility of some Big,“ otherworldly ”Breakdown - on the irrational fear of the Big Breakdown. Technologically speaking, for a rationalist, everything can be broken in the small, in particular, in the "this world", but not in the big - not in the "other world": God cannot be insane, the laws of nature are arbitrary, and reason cannot work. As soon as we have secured this guarantee as a kind of reference point, we can safely proceed to a reasonable arrangement of personal and social life - to Small mending. ... As soon as we have secured this guarantee as a kind of reference point, we can safely proceed to a reasonable arrangement of personal and social life - to Small mending. Meanwhile, it is on the full or partial acceptance of such a possibility - that everything is broken from the beginning, that madness and absurdity are always already there - that the “irrational” thinking of Russian-speakers is based. If you imagine that the world arose out of Nothing, but not as a result of some kind of "repair" of this Nothing, but as a result of its "breakdown" - that Nothing itself broke (underwent a Great Breakdown) and made something out of itself, it will be more or less adequate reflection of how Russians perceive everyday reality in its mythological depth. "
“… that everything is broken from the beginning, that madness and absurdity are always already here - the“ irrational ”thinking of Russian speakers is based. "
“Technologically, the task of obscene vocabulary is to convey in a compact form mental states associated with some kind of“ otherworldly ”breakdowns or repairs. "
“What is F**k up - a word that does not refer to anything specific, or to any“ this-worldly ”reality - if not the Great,“ otherworldly ”Breakdown, not“ apocalyptic without eschatology ”(end of the world without salvation )? Sounding regularly in everyday speech, this word repeatedly “bewitches” the reality of those who pronounce or hear it - on the one hand, it gives them a kind of “map of disorientation,” on the other hand, it teaches them to live inside the cyclical time of “pagan” cultures, a time without outcome. However, the combination of this mythological "relic" with the Orthodox vow of God's mercy gave a more complex and ambiguous cultural picture: there is still a way out of the cyclic time P **** ts, although it is located, as it were, outside of it - since the linear, radial time of Christianity associated with masculine, not feminine, expressed in the cult of the earth.
If at the foundation of European rational culture lies the fear of the Big Breakdown, then at the base of the "irrational" Russian culture lies the expectation of Big mending. "
“... all sections of lawns along the Seine are ramified networks of rat holes ... For the Parisians themselves, this is generally not a secret ... in everyday life they seem to prefer not to notice these small pests ... And it was the fear of Breakage that gave rise to such inattention to these Small Breakdowns Big, which from the metaphysical (technotheological) sphere passed into the socio-political. "
“If there is no“ other-worldly ”breakdown, then there is no place for“ this-sided ”breakdowns in the world, they must be abolished in a routine manner. "
“The European product - both material and intellectual… it is always“ well made ”:“ well-made ”is one of the signs of this skill. "
“Having discovered or inflicted a Small Breakdown, the Russians each time, as it were, exclaim with satisfaction: here, here, we said, broken above - broken and below! "
“In the conditions of the Great Breakdown, one can only expect a Big Fix - an“ otherworldly ”event that will come someday and transform everything. "
“All Russian history of recent centuries can be considered as a movement from one Big Fixes to another, more precisely, as a series of fantasies about her, which sometimes come true. "
“The fourth armed bank robbery ended for the Frenchman Bernard Stigler with a five-year prison term. In 1983, Stigler will be released and become one of the most famous philosophers of his generation. In the latest, twenty-first book, published last year, he will return to this prison experience and describe it as resisting madness. The book is called "Undermining. How not to go crazy? " (“Dans la disruption: Comment ne pas devenir fou?”), It is devoted to the “disruptive” impact of digital technology on modern society and culture. To get out of the madness that we all find ourselves in today because of "disruptive innovation," says Stigler, it is necessary to rely not on "neo-barbaric" American hacker culture - "crackers" supposedly in the past - but on "doer culture" (maker culture) creating new things. This approach to current problems contains the entire European technological construct, as it exists to this day: fear of the Big Breakdown, inattention to Small Breakdowns, skill in Small Repairs. "
“... European culture is Small mending for fear of Big Breakdown, Russian culture is waiting for Big Breakdown, which is filled with research into Small Breakdown. "
“Small mending in Russia is, rather, some strange psychomotor effect of Small Breakdowns, something like an itch or obsession, a funny game and at the same time a harsh necessity due to Big Breakdown, which scattered its small traces in the“ this world ”(that's why and “repairs cannot be completed, they can only be suspended”). In the late USSR, they reasoned like this: you have to darn socks on an incandescent light bulb because there are no normal cheap things on sale (that is, a normal market, production, state, and so on) and you cannot simply replace a worn-out thing with a new one. In reality, such a view is an ideological illusion, a "superstructure" over the technological "basis": things break, they will always break, this is normal (the only thing that is normal in the "this world"), and even the most perfect state or the most perfect market that provides the consumer with the best things and warranty services, will not be able to do anything about it. "
“Then the Russians today have a "strategic advantage" over the West: they are always internally ready for the Big Breakdown, and at long distances this readiness seemed to do them less harm than waiting for the Big Pochinka. The current socio-political situation in Russia, full of tragic grotesque and cheerful despair (which is very difficult to broadcast without loss to a European who has not lived in Russia for a long time), can be understood not as a consequence of some kind of "uncivilization", the usual lack of institutions of Malye Pochinok, but as more openness to the coming changes. Perhaps the Russian madness is something that still awaits Europe, anticipates to a certain extent its future (as it has already anticipated today's American madness). Moreover, this applies not least to the Russian authorities, who know about the Big Breakdown incomparably better than their Western "colleagues", but they have a worse idea of how to contain it. In this sense, any power in Russia is, of course, a conductor and accelerator of madness. She always fancies herself that Big Fix, but she invariably loses attention to Small Breakdowns (that is, she really behaves like "still the only European in Russia") and as a result leads Russian society to another Big Breakdown (or rather, successfully realizes a collective fantasy about her). "
“The key to the Russian society-culture is precisely in Malye breakdowns. Only in Small Breakdowns for Russians does freedom, as they understand it, consist. "
“But it is still not known in what extent there is real freedom - in a society where everything is being repaired, or in a society where everything is constantly breaking down. "
[1]
МИХАИЛ КУРТОВ
Россия и Европа: поломки и починки
“В российском культурном контексте куда интереснее технические моменты, всевозможные поломки и починки, чем рациональное философское знание.”
“… meditationes: общее для индоевропейской культуры представление о разуме (как мере), похоже, разделилось в процессе исторического развития на западноевропейское «размышление» и русскую «смекалку».”
“Рационализм европейцев был, как известно, основной претензией к ним со стороны так называемых ранних славянофилов. За этой претензией стоят разногласия между католическо-протестантской и православной догматиками: европейский (точнее, германо-романский) рационализм, писал Данилевский, вытекает из добавлений к символу веры, отсутствующих у восточных церквей. “
“Без этой гарантии — унаследованной Декартом от предшествовавшей схоластической традиции — разум бессилен в познании окружающего мира.”
“Достаточно одного «естественного света» человеческого разума, который, даже когда сомневается в окружающей реальности, доказывает тем самым собственную реальность: что-то да работает! “
“Таким образом, для рационалиста разум, то есть «мыслящее “я”», также оказывается сконструирован по модели «бесперебойно работающего», совершенного Бога.”
“Чего рационализм не допускает, исходя из своей теологической презумпции, так это того, что все сломано и не работает изначально.”
“… европейский рационализм, как он формировался исторически, основан на исключении возможности некой Большой, «потусторонней» Поломки — на иррациональном страхе Большой Поломки. Говоря технотеологически, для рационалиста все может быть сломано в малом, в частностях, в «посюстороннем» мире, но не в большом — не в «потустороннем» мире: Бог не может быть безумным, законы природы — произвольными, а разум — неработающим. Как только мы заручились этой гарантией как неким ориентиром, можно спокойно приступать к разумному обустройству личной и общественной жизни — к Малым Починкам. . Как только мы заручились этой гарантией как неким ориентиром, можно спокойно приступать к разумному обустройству личной и общественной жизни — к Малым Починкам. Между тем именно на полном или частичном принятии такой возможности — что все сломано изначально, что безумие и абсурд всегда уже здесь — зиждется «иррациональное» мышление русскоговорящих. Если вообразить, что мир возник из Ничто, но не в результате какой-то «починки» этого Ничто, а в результате его «поломки» — что само Ничто сломалось (претерпело Большую Поломку) и произвело из себя что-то, — это будет более-менее адекватным отражением того, как россияне воспринимают повседневную реальность в ее мифологической глубине. “
“…что все сломано изначально, что безумие и абсурд всегда уже здесь — зиждется «иррациональное» мышление русскоговорящих. “
“Технотеологически задача обсценной лексики — передавать в компактной форме психические состояния, связанные с какими-то «потусторонними» поломками или починками. “
“Что такое П****ц — слово, не отсылающее ни к чему конкретному, ни к какой «посюсторонней» реальности, — если не Большая, «потусторонняя» Поломка, не «апокалиптика без эсхатологии» (конец света без спасения)? Регулярно звуча в повседневной речи, это слово повторно «заколдовывает» реальность произносящих или слышащих его — с одной стороны, дает им своего рода «карту дезориентации», с другой, приучает их жить внутри циклического времени «языческих» культур, времени без исхода. Впрочем, соединение этого мифологического «пережитка» с православным обетом милости Божьей дало более сложную и двусмысленную культурную картину: из циклического времени П****ца все же есть выход, хотя он и размещен как бы вне него — поскольку линейное, лучеобразное время христианства ассоциируется с мужским, а не с женским началом, выраженным в культе земли. Если в основании европейской рациональной культуры лежит страх Большой Поломки, то в основании «иррациональной» русской — ожидание Большой Починки. “
“…все участки газонов вдоль Сены представляют собой разветвленные сети крысиных нор…Для самих парижан это в целом не является секретом…в повседневной жизни они как будто предпочитают не замечать этих малых вредителей …И породил такое невнимание к этим Малым Поломкам именно страх Поломки Большой, который из сферы метафизической (технотеологической) перешел в общественно-политическую. “
“Если «потусторонней» поломки нет, то и «посюсторонним» поломкам в мире не место, они должны быть упразднены в рутинном порядке. “
“Европейский продукт — как материальный, так и интеллектуальный …он всегда «хорошо сделан»: «хорошо-сделанность» — один из признаков этой умелости. “
“Обнаружив или учинив Малую Поломку, русские каждый раз как бы удовлетворенно восклицают: вот, вот, мы же говорили, сломано наверху — сломано и внизу! “
“В условиях Большой Поломки можно только ожидать Большой Починки — «потустороннего» события, которое когда-нибудь наступит и все преобразит. “
“Вся российская история последних веков может быть рассмотрена как движение от одной Большой Починки к другой, точнее, как череда фантазий о ней, которые иногда воплощаются в жизнь. “
“Четвертое вооруженное ограбление банка закончилось для француза Бернара Стиглера пятилетним тюремным сроком. В 1983 году Стиглер выйдет на свободу и станет одним из наиболее известных философов своего поколения. В последней, двадцать первой по счету, книге, опубликованной в прошлом году, он вернется к этому тюремному опыту и опишет его как сопротивление безумию. Книга называется «Подрыв. Как не сойти с ума?» («Dans la disruption: Comment ne pas devenir fou?»), она посвящена «подрывному» воздействию цифровой техники на современное общество и культуру. Чтобы выйти из состояния безумия, в котором мы все сегодня пребываем из-за «подрывных инноваций», говорит Стиглер, необходимо сделать ставку не на «неоварварскую» американскую культуру хакеров — «взломщики» якобы уже в прошлом, — а на «культуру делателей» (maker culture), создающих новые вещи. В этом подходе к актуальным проблемам — весь европейский технотеологический конструкт, как он существует по сей день: страх Большой Поломки, невнимательность к Поломкам Малым, умелость по части Малых Починок. “
“…европейская культура — это Малые Починки из страха Большой Поломки, русская культура — ожидание Большой Починки, которое заполняется исследованием Малых Поломок. “
“Малые Починки в России — это, скорее, какой-то странный психомоторный эффект Малых Поломок, что-то вроде зуда или обсессии, забавная игра и одновременно суровая необходимость ввиду Поломки Большой, рассеявшей свои малые следы в «посюстороннем» мире (оттого и «ремонт нельзя закончить, его можно только приостановить»). В позднем СССР рассуждали так: штопать носки на лампочке накаливания приходится потому, что в продаже нет нормальных дешевых вещей (то есть нормального рынка, производства, государства и так далее) и нельзя просто заменить поношенную вещь новой. В действительности такое представление есть идеологическая иллюзия, «надстройка» над технотеологическим «базисом»: вещи ломаются, они всегда будут ломаться, это нормально (единственное, что нормально в «посюстороннем» мире), и даже самое совершенное государство или самый совершенный рынок, обеспечивающий потребителя лучшими вещами и гарантийными сервисами, не смогут ничего с этим поделать. “
“ Тогда у русских сегодня имеется «стратегическое преимущество» перед Западом: к Большой Поломке они всегда внутренне готовы, а на больших временных дистанциях эта готовность как будто приносила им меньше вреда, чем ожидание Большой Починки. Текущая общественно-политическая ситуация в России, полная трагического гротеска и веселого отчаяния (которые очень трудно без потерь транслировать европейцу, не жившему долго в России), может быть понята не как следствие какой-то «нецивилизованности», привычного недостатка институтов Малых Починок, а как бóльшая открытость настающим изменениям. Возможно, безумие российское — это то, что еще только ждет Европу, предвосхищает в известной мере ее будущее (как оно уже предвосхитило сегодняшнее безумие американское). Причем это не в последнюю очередь относится и к российским властям, которые знают о Большой Поломке несравнимо лучше своих западных «коллег», но хуже них представляют, как ее сдержать. В этом смысле любая власть в России есть, безусловно, проводник и ускоритель безумия. Она всегда мнит себя той самой Большой Починкой, но неизменно теряет внимание к Малым Поломкам (то есть и впрямь ведет себя как «все еще единственный европеец в России») и в результате приводит российское общество к очередной Поломке Большой (вернее, успешно реализует коллективную фантазию о ней). “
“Ключ к российскому обществу-культуре — именно в Малых Поломках. Только в Малых Поломках для русских и состоит свобода, как они ее понимают. “
“Но неизвестно еще, в чем больше реальной свободы — в обществе, где все чинится, или в обществе, где все постоянно ломается. “
[1]
sources: