<June 1/14, 1908>
Dear Fedor Fedorovich. I'm sorry it took so long to reply, but I was completely absorbed fees on the road and the liquidation of all cases. I will take up the Ahnfrau at once upon arrival at the place (probably in Lugano - I will immediately let you know how I'll just choose my settled way of life).- With your desiderata * I agree, but only I am against the spiral staircase. It's not edgy enough, it's too intimate. Instead of a screw, I will make a wide, simple one, steps in 6, 7; it will give the solemnity of the appearance of a ghost. The hall should be large so nymi "suspicious" corners. Concentration can be achieved by playing and location. I will make the costumes Polish; but regarding the era, I'm all I still hesitate. In any case, not earlier than the 1630s and not later than the 1720s - In my next letter I will tell you in the most detailed way all my notes on the script. I'm not very happy with the translation. Сonstrained rhyme and meter gave him pomposity and rhetoric, not available in the original. However, Blok is right when he says that poetic form is necessary here 2. This is required by the pathos of the tragedy. Will have to very torment with the actors in order to force them naturally (and therefore the persuader but) to speak their roles. And without persuasiveness, everything was lost. It is necessary that the public believed. Stepan Petrovich Yaremich undertook to paint the scenery 3 (Demidov per. 9), but he wants for 3 decorations 400 instead of 300 rubles. I think this is fair, and if only you can agree to these conditions, then let him know about it. If impossible, then also talk to him, maybe he will give in. I repeat however, that I do not think his claim is exaggerated. I'm leaving today, and in a month you will probably receive mock-ups. Before that we We will also exchange letters about the text and mode. I'll be busy with Ahnfrau alone. sincerely respecting you Alexander Benois June 1/14, 1908
<Lugano, late July 1908>
Dear Fedor Fedorovich A day after sending my layout to Munich, where you were supposed to be stay, according to your Venetian letter until the 28th, I receive from you a message that you are leaving Munich on the 25th. - In this case, the layout or will follow you, or it will be possible to return her here and again send - to Petersburg. I am already finishing the 2nd decoration and will probably send it you the day after tomorrow. - The window into which Jaromir climbs, I placed completely below near the floor, so that the viewer gets the impression that the crypt is underground, deep under lock. Opposite is a hole in the circumferential wall of the castle, from which there is Boleslav. Soldiers appear from this side above the wall. — I think that all this will not require much effort to change. Jaromir will fit on his hill (from where he looks into the chapel) along the steep stairs behind "berezhkom", depicting the ruins. So the scenery is built from a large curtain, standing quite close to the portal, from the bank in front of it and from the back on the right.
The latter is necessary to enable soldiers to appear on sky background. - However, from all these explanations you - without graphics - nothing understand, and therefore be patient until you receive the breadboard.
The third scenery was conceived by me in the form of a crypt with columns. But this is inconvenient for the game (because the columns would cover some of the characters), and in terms of mood, less successful than what I get now. - It seems that I am somewhat closer to your idea, which I like for its simplicity. - I will depict an empty, bare hall, kind "barn". If possible, then without spotlights at all (the greatest theatrical evil!). On the left is the staircase leading to the church (hence the soldiers), on the right in the veil absurdly on the side is a very high window. Jaromir at the opening of the curtain will stand holding the window sill with your hand on one of the monuments. In the middle of the wall is a huge bas-relief image of the foremother. (Wouldn't it be done in for max 16th century? - somehow more interesting and scarier from the material that I have under hand). Under the bas-relief there is a dungeon with three lattice holes. Wed by day, the door from which the Ahnfrau emerges. Shouldn't you hang it there, in the underground or a dim lamp? A huge hearse stands on the right, in addition, in the hall numerous mausoleums are placed (to write? or props?), as well as later coffins. Bas-reliefs and boards with inscriptions are embedded in the wall. Should be closely from the coffins. Some rags may hang from above - remnants of banners or attire. - How to do without spotlights? What if you catch up from above complete darkness, then you can simply cover it with black curtains or so leave? I'm afraid that the soldiers' torches will light it up and reveal it. Or at this moment, no spectator will look there? Kindly answer quickly to this question. I will postpone his decision for the time being. I wish that the hall looked like a well. It will be scary and creepy. Not with Berta's costume I can handle. Everything turns out either too "marquise", then too "medium whoa princess." She needs to be soft, flexible, affectionate. difficult headwear issue. Poles wore in the 18th century. loose hair, but I am afraid that on the stage this will completely destroy the character of the 18th century, which I want to keep. I shake your hand.
Completely devoted to you Alexander Benois
Portrait of Alexandre Benois. 1924 Artist G.S. Vereisky
<Lugano, August 1/14, 1908> Dear Fedor Fedorovich, I'm worried that I'm not getting any news from you. How did you find the costumes? Now I am sending you everything else: a layout for the 5th act, props and a servant's outfit. In my last letter, I promised you to deliver more people's costumes for vassals and already made them, but at the last minute canceled from fears not to "dazzle" in a significant and gloomy death scene graph. Therefore, I leave only soldiers and servants. Gunther I would also recommend dress in a black and blue livery without any white sleeves that he can be given frivolous character. Women are not needed at all. I also wanted to insert a castle chaplain, but he would be redundant. (According to the play, only soldiers and servants are required). An important question about the paint of the floor in the crypt. I was carried away by the idea of making a real front "mortuary", and there is an indication of this in the text, which says that the whole church is hung with mourning. Why not cover the crypt with mourning, at least cover the floor with it and hang it in the form of cloth. The absurdity of such a quick decoration would fall on Grillparzer, and the effect would be excellent. But if this seems undesirable to you, then we will put mourning (black velvet with scattered silver - painted - “tears” only on the bodies of the count and Bertha, but we will cut the wall, steps and floor of the platform under stone slabs to match the rest of the architecture. Choose.
Finally, the third combination: we will decorate the front walls with mourning, and the floor and mortar nor write under a stone. Perhaps this is the best. Lighting at the beginning consists of two lamps burning behind bars. the crypt of Ahnfrau, and in the moonbeams falling from the loophole into which he climbed * Jaromir, and from the round upper window - the hearse must be very dark. By the end of the action, the scenery is illuminated by the torches of the soldiers who have run in. The rest of the instructions are all in the drawings. Ahnfrau should lie in a coffin (maybe somewhat sloping to one side to the public) and open the lid herself (perhaps, however, it is better if the lid will rise by itself - in any case, they must open by themselves vault doors). The reception of her exit from the coffin must be very carefully folded to work so that funny details do not turn out, a leg would not stick out from under skirts, etc. I keep thinking the mask doesn't really matter. You wrote to me about stretchers. You need to put together the most ordinary ones and cover them with a fur coat Count, black fur outward. Has work started? I still hope you take my advice. My heart hurts here that I am not with you. By God, the rush to the good is not will lead 1. Rejoice with the news that heeded the voice of prudence. Once again very I ask you to send me money here. I have to go before leaving very serious expenses.
I remain completely devoted to you Alexander Benois. 9/22. VIII. 1908 Dear Fedor Fedorovich. I rejoice that the Ahnfrau has been postponed 1. It will be possible to bring everything into harmony, correct all the shortcomings and show it to the public without blushing. The only pity is that the game will improve without me, it is very difficult to rearrange, and much, almost everything in the scenery I have designed for this or that grouping of persons.
It seems to me that even in the sense of the very interpretation of the roles, I would not be useless. There are directly insurmountable difficulties, and, knowing a bad school most of our actors, you very much doubt that they themselves will find proper character. Of course, you and your sister will save a lot, but I was would not be an extra help to you, because I thought about this tragedy in all her details. Re-reading it the other day, I again came across a lot of places, completely impossible to translate. - A. A. Blok has already corrected a lot, but a lot more needs to be changed, coming closer to the text of the original. Other places right seem ridiculous and stupid in its present form. Others are burdened rhetoric, throwing spokes into the wheels of action and lively play of artists. I know you are going to just throw everything like that away, but that's the trouble, that you can’t throw everything away, something else is directly the most essential in the drama 3. And what beauty is real! All hope is that the artists will take temperamen volume, they will swallow a lot, crush a lot, and the public will “not notice”. Yet major mistakes need to be corrected. Unfortunately there are so many that I have I don't have the courage to list them all here. Perhaps a lot more can be to do on my return - in just 2 weeks. Yaremich will write the scenery well, but I would advise you to start with the last one, for in the first I shall perhaps make some changes. portraits in every down with the case. They only dazzle. In general, it does not interfere with simplifying. However, I have now forgotten it and will look at it almost objectively. I will beg you to send money here. But don't bother running to the telegraph - I mainly need them for the return trip, and before 10 days left of my departure - enough time to send a check to the bank in Lugano. I would ask you to send everything, but if this makes you too difficult, then at least 400 r. I shake your hand and wish you a safe start to our interesting work. I remain completely devoted to you Alexander Benois. <Petersburg, January 20, 1909>
Dear Fedor Fedorovich. I called you several times both at home and at the theater, and all in vain. I wanted to find out from you what is the state of affairs of the "Foremother" and to express a few new thoughts that came to my mind 1. - The main thing is the removal of the table in the 1st action, or rather, rearranging it further behind the fireplace to enable the honor of the count to sit closer to the fireplace, staring at him with his eyes. Bertha would stand behind him, and that's how they would set the stage. A candle at the back would also be beautiful. Let's do it. We need to see. Go out for the first time I'm going on Wednesday, but then with all caution, and I will not stay long in the treacherous theater 2. We'll talk on the phone when you're there. I firmly shake my hand. Completely devoted to you Alexander Benois.
ПЕРЕВОД НА РУССКИЙ:
<Лугано, конец июля — начало августа 1908 г.> <1 /14 июня 1908 г.> Многоуважаемый Федор Федорович. Простите, что так долго не отвечал, но я был совершенно поглощен сборами в дорогу и ликвидацией всяких дел. За Ahnfrau я примусь сейчас же по приезде на место (вероятно, в Лугано — немедленно дам Вам знать, как только выберу свою оседлость). — С Вашими desiderata * я согласен, но только я против винтовой лестницы. Это недостаточно «зально», слишком интимно. Вместо винтовой я сделаю широкую, простую, ступеней в 6, 7; это уже даст торжественность появлению привидения. Зал должен быть большой, с тем ными «подозрительными» углами. Концентрации можно будет достичь игрой и расположением. Костюмы я сделаю польские; но относительно эпохи я все еще колеблюсь. Во всяком случае, не раньше 1630-х годов и не позже 1720-х г. — В следующем своем письме я Вам сообщу подробнейшим образом все мои заметки относительно сценария. Переводом я не очень доволен 1. Стеснен ность рифмой и размером сообщили ему напыщенность и реторику, не имеющиеся в подлиннике. Однако Блок прав, когда говорит, что стихотворная форма здесь необходима 2. Этого требует пафос трагедии. Придется очень промучиться с актерами, дабы их заставить естественно (и потому убедитель но) говорить свои роли. А без убедительности все пропало. Нужно, чтоб публика поверила. Декорации взялся писать Степан Петрович Яремич 3 (Демидов пер. 9), но он хочет за 3 декорации 400 вместо 300 р. Считаю это справедливым, и если только Вы можете пойти на эти условия, то сообщите ему об этом. Если невозможно, то тоже поговорите с ним, быть может уступит. Повторяю, однако, что мне не кажется его требование преувеличенным. Сегодня уезжаю, и через месяц Вы вероятно получите макетки. До того мы еще обменяемся письмами о тексте и режии. Буду занят одной только Ahnfrau. Искренно уважающий Вас Александр Бенуа 1/14 июня 1908 г.
<Лугано, конец июля 1908 г.>
Многоуважаемый Федор Федорович 1.
День спустя отсылки моей макетки в Мюнхен, где Вы Должны были
пробыть, согласно Вашему венецианскому письму до 28-го, получаю от Вас
сообщение, что Вы 25-го покидаете Мюнхен. — В таком случае макетка или
последует за Вами, или будет возможность ее вернуть сюда и снова пере
слать — в Петербург. Я уже кончаю 2-ую декорацию и, вероятно, вышлю ее
Вам послезавтра. — Окно, в которое влезает Яромир, я поместил совсем внизу
у пола, дабы зритель получил впечатление, что склеп под землей, глубоко под
замком. Насупротив отверстие в окружной стене замка, из которого появля
ется Болеслав. Солдаты показываются с этой стороны наверху над стеной. —
Думаю, что все это не потребует больших усилий в перемене. Яромир влезет
на свою горку (откуда он заглядывает в капеллу) по крутой лестнице за
«бережком», изображающим развалины. Таким образом, декорация строится
из большой завесы, стоящей довольно близко к порталу, из бережка перед ней
и из заспинника справа.
Последний необходим, чтобы дать возможность солдатам появиться на
фоне неба. — Впрочем, из всех этих объяснений Вы — без графики — ничего не
поймете, а потому потерпите до получения макетки.
Третья декорация была у меня задумана в виде крипты с колоннами. Но
это и неудобно для игры (ибо колонны закрывали бы часть действующих лиц),
и в смысле настроения менее удачно, нежели то, что у меня получается
теперь. — Кажется, что я несколько при этом приближаюсь к Вашей мысли,
которая мне нравится своей простотой. — Я изображу пустой, голый зал, род
«сарая». Если будет возможно, то без софит совсем (величайшее театральное
зло!). Слева лестница, ведущая в церковь (отсюда солдаты), справа в завесе
несуразно сбоку очень высоко окно. Яромир при открытии занавеса будет
стоять, держась за подоконник рукой на одном из памятников. Посреди в стене огромное барельефное изображение праматери. (Не сделать ли в фор
мах XVI в.? — как-то интереснее и страшнее от материала, который у меня под
рукой). Под барельефом подземелье с тремя решетчатыми отверстиями. В сре
днем — дверь, из которой Ahnfrau выходит. Не повесить ли туда, в подземе
лье, тусклую лампаду? Катафалк огромный стоит справа, кроме того, в зале
расставлены многочисленные мавзолеи (писать? или бутафория?), а также
гробы позднейшего времени. В стене вделаны барельефы и доски с надписями.
Должно быть тесно от гробов. Сверху могут свешиваться какие-то тряпки —
остатки знамен или уборов. — Как обойтись без софит? Что если нагнать
сверху полную темноту, то можно просто прикрыть черными занавесками или
так оставить? Опасаюсь, что факелы солдат это осветят и обнаружат. Или
в этот момент ни один зритель туда не взглянет? Будьте добры, ответьте
поскорее на этот вопрос. Я покамест отложу его решение. Хотелось бы, чтобы
зал казался колодцем. Это будет страшно и жутко. С костюмом Берты не
могу справиться. Все выходит то слишком «маркиза», то слишком «средневе
ковая принцесса». Нужно, чтобы она была мягкая, гибкая, ласковая. Труден
вопрос головного убора. Полячки носили в XVIII в. распущенные волосы, но
я боюсь, что на сцене это совсем уничтожит характер XVIII в., который мне
хочется сохранить. Жму Вашу руку.
Совершенно преданный Вам Александр Бенуа
<Лугано, конец июля — начало августа 1908 г.>
<Лугано, 1/14 августа 1908 г.>
Многоуважаемый Федор Федорович,
меня беспокоит, что я не получаю от Вас вестей. Как Вы нашли костюмы?
Ныне я Вам посылаю все остальное: макетку для 5-го действия, бутафорию
и костюм слуги. В прошлом письме я обещал Вам доставить еще народные
костюмы для вассалов и уже сделал их, но в последнюю минуту отменил из
опасения, чтобы не «напестрить» в значительной и мрачной сцене смерти
графа. Поэтому я оставляю лишь солдат и слуг. Гюнтера я советовал бы также
одеть в черную с синим ливрею без белых рукавов, которые ему могут дать
легкомысленный характер.
Женщин совсем не нужно. Хотел еще вставить замкового капелана, но и он
был бы лишним. (По пьесе требуются лишь солдаты и слуги). Вопрос важный о краске пола в склепе. Я увлекся мыслью сделать настоящую парадную «покойницкую», и указание на это есть в тексте, где говорится, что церковь вся завешана трауром. Почему бы не завесить трауром и склеп, по крайней мере накрыть им пол и повесить в виде сукон. Абсурд такого быстрого декорирования пал бы на Грильпарцера, а эффект получился бы отличный. Но если это Вам представляется нежелательным, то положим траур (черный бархат с рассыпанными серебряными — накрашенными — «слезами» лишь на тела графа и Берты, стенка же, ступени и пол помоста
разделаем под каменные плиты в тон остальной архитектуре. Выбирайте.
Наконец, третья комбинация: передние стенки украсим трауром, а пол и ступе
ни распишем под камень. Пожалуй, это самое лучшее.
Освещение в начале заключается в двух лампадах, горящих за решеткой
склепа Ahnfrau, и в лунных лучах, падающих из бойницы, в которую влез *
Яромир, и из круглого верхнего окна — на катафалке должно быть очень
темно. К концу действия декорация освещается факелами вбежавших солдат.
Остальные указания все имеются на рисунках. Ahnfrau должна лежать в гробу (может быть несколько покато набок к публике) и сама открыть крышку (пожалуй, впрочем, лучше, если крышка подымется сама собой — во всяком случае сами собой должны отвориться дверки склепа). Прием ее выхода из гроба нужно очень тщательно раз
работать, дабы не получилось смешных деталей, не высунулась бы нога из-под
юбки и т. п.
Продолжаю думать, что маска не имеет особого значения. Вы мне писали
о носилках. Нужно сколотить самые обыкновенные и накрыть их шубой
графа, черным мехом наружу.
Начались работы? Я все еще надеюсь, что Вы послушаете моего совета.
У меня здесь сердце болит, что я не с Вами. Ей-богу, спешка к хорошему не
поведет 1. Порадуйте вестью, что вняли голосу благоразумия. Еще раз очень
прошу Вас прислать мне сюда деньги. Мне предстоят перед отъездом очень
серьезные расходы.
Остаюсь совершенно преданный Вам Александр Бенуа.
9/22. VIII. 1908
Многоуважаемый Федор Федорович.
Я ликую, что Ahnfrau отложена 1. Можно будет все привести в гармонию,
исправить все недочеты и показать ее публике, не краснея. Жаль только, что
игра наладится без меня, переставлять очень трудно, а многое, почти все
в декорациях у меня рассчитано на ту или иную группировку лиц.
Думается мне, что и в смысле самого толкования ролей я не был бы
бесполезным. Есть прямо непреодолимые трудности, и, зная плохую школу
большинства наших актеров, очень сомневаешься в том, что они сами найдут
подобающий характер. Разумеется, Вы и Ваша сестра спасете многое, но я был
бы Вам не лишним помощником, т<а>к к<а>к обдумал эту трагедию во всех
ее деталях. Перечитывая ее на днях, я опять набрел на массу мест, совершенно
невозможных в переводе. — Многое уже А. А. Блок исправил, но многое еще
нужно изменить, подойдя ближе к тексту подлинника . Иные места прямо
покажутся смешными и глупыми в настоящем виде. Другие обременены
реторикой, бросающей палки в колеса действию и живой игре артистов.
Я знаю, Вы собираетесь все подобное просто выкинуть, но в том-то и беда,
что всего не выкинешь, иное прямо самое существенное в драме 3. А какая
красота — подлинник! Вся надежда на то, что артисты возьмут темперамен
том, многое проглотят, многое сомнут, и публика «не заметит». Все же
главнейшие промахи надо исправить. К сожалению, их так много, что у меня
нет храбрости все их здесь перечислить. Авось еще многое можно будет
сделать по моем возвращении — всего через 2 недели.
Яремич хорошо напишет декорации, но я советовал бы начать с последней,
ибо в первой я, пожалуй, сделаю некоторые перемены. Портреты во всяком
случае долой. Они только пестрят. Вообще ее не мешает упростить. Впрочем,
я ее теперь забыл и взгляну на нее почти объективно.
Очень буду Вас просить прислать деньги сюда. Но не трудитесь прибегать
к телеграфу — мне они главным образом нужны для обратного пути, а до
моего отъезда осталось 10 дней — достаточный срок для посылки чека на банк
в Лугано. Просил бы прислать все, но если это Вас слишком затруднит, то по
крайней мере 400 р.
Жму Вашу руку и желаю Вам благополучно начать нашу интересную
работу.
Остаюсь совершенно преданный Вам Александр Бенуа.
<Петербург, 20 января 1909 г.>
Многоуважаемый Федор Федорович.
Звонил Вам несколько раз и домой и в театр, и все тщетно. Мне хотелось
узнать от Вас, в каком положении дела «Праматери», и высказать несколько
новых мыслей, пришедших мне на ум 1. — Главнейшая это изъятие стола в 1-ом
действии или, вернее, перестановка его дальше за камин, чтобы дать возмож
ность графу сидеть ближе к камину, вперив в него очи. Берта встала бы за ним,
и они так повели бы сцену. Красива была бы и свеча сзади. Сделаем так.
Нужно бы нам повидаться. Выйти в первый раз я собираюсь в среду, но и то
со всякой опаской, и долго не буду оставаться в предательском театре 2.
Сговоримся по телефону, когда Вы там будете.
Крепко жму руку. Совершенно преданный Вам
Александр Бенуа.
Ресурсы:
Comments