Ведет ли доброта по отношению к роботам к добродетели?
Марк Кокельберг - бельгийский философ-технолог, профессор философии медиа и технологии на кафедре философии Венского университета и бывший президент Общества по философии и технике. Наиболее известен своими работами в области философии технологии, этики робототехники и искусственного интеллекта (ИИ), он также публиковал работы в области моральной философии и философии окружающей среды.
В статье «Ведет ли доброта по отношению к роботам к добродетели?» представлен критический ответ на аргумент Роберта Спарроу о том, что существует асимметрия в том, как мы должны думать о добродетели и роботах. Этот ответ имеет отношение не только к аргументам Спарроу или к этике роботов, но также затрагивает центральные вопросы этики добродетели.
Давайте рассмотрим главные идеи статьи Марка Кокельберга.
Аргумент этики добродетели против жестокого обращения с роботами.
«Реакция некоторых людей на “жестокое обращение” с роботами предполагает, что, по крайней мере у некоторых людей есть интуиция, что в “плохом” поведении по отношению к роботам есть что-то неправильное» - так начинает свою статью Марк Кокельберг. Даже несмотря на то, что роботы ничего не чувствуют, плохое отношение к роботам со стороны человека вызывает у нас негативную реакцию.
«Теория добродетели может дать объяснение тому, что может быть неправильным в “оскорбительном” поведении по отношению к роботам: если это вообще неправильно, то из-за того, что это приводит к плохому моральному облику со стороны человеческого агента.»
Ранее Марк Кокельберг, используя пример пинка робота, предложил применить этику добродетели к вопросу, касающийся морального положения роботов. В таком случае роботам можно приписать моральное положение, не полагаясь на внутренние свойства роботов:
«Хотя роботы, какими мы их знаем, не обладают такими свойствами, которые мы обычно считаем необходимыми для приписывания моральных соображений, мы, тем не менее, можем уделить им некоторое внимание на основе их влияния на моральный облик человеческих агентов.»
«Мы быстрее осуждаем порок, чем восхваляем добродетель» - так считает Роберт Спарроу. Он предполагает, что когда дело доходит до добродетели, мы не склонны так высоко ценить попытки быть хорошими, в то время как мы быстро осуждаем любые попытки порока.
«Это интересное наблюдение, которое могло бы объяснить, почему большинство текущих дискуссии в этой области сосредоточены на создании порока во взаимодействии человека и робота: этот аргумент призван отразить тенденцию, которая, как предполагается, присутствует в моральной жизни в целом.»
Кроме того, у Роберта Спарроу есть еще один аргумент:
«Второй аргумент заключается в том, что для того, чтобы агент был добродетельным, у агента должны быть убеждения, которые отражают то, как устроен мир.»
Таким образом, Роберт Спарроу поддерживает точку зрения Аристотеля о том, что всякое проявление добродетели требует проявления практической мудрости, но и выдвигает дополнительное требование: хотя отсутствие такого знания не является препятствием для проявления пороков, оно является препятствием для добродетели.
«По словам Спарроу, в то время как жестокость по отношению к роботам является проблемой для порока, доброта по отношению к роботу не ведет к добродетели, поскольку это не настоящая доброта. Роботы ничего не чувствуют, и доброта по отношению к роботам не реализует целей, на которые ориентирована доброта.»
Спарроу утверждает о существовании асимметрии в отношении добродетели и порока. По этой причине люди не могут проявлять настоящую доброту, быть добрым к роботам. Стоит ли говорить, что Марк Кокельберг не согласен с данной точкой зрения. Подобные дискуссии важны, они вносят вклад не только в этику роботов, но и в размышления о добродетели, этике и хорошей жизни в целом.
Критическое обсуждение аргументов Спарроу в пользу асимметрии.
Первый аргумент Спарроу сводится к эмпирическому наблюдению за тем, как люди оценивают добродетель и порок. Предполагая, что Спарроу говорит правду: мы склонны больше сосредотачиваться на пороке, чем на добродетели, Марк Кокельберг утверждает:
«По словам Спарроу, в то время как жестокость по отношению к роботам является проблемой для порока, доброта по отношению к роботу не ведет к добродетели, поскольку это не настоящая доброта. Роботы ничего не чувствуют, и доброта по отношению к роботам не реализует целей, на которые ориентирована доброта.»
Люди должны быть более симметричными, когда дело доходит до оценки людей с точки зрения добродетели и порока. Когда люди добры к роботам, другие должны делать больше, чтобы восхвалять эту доброту, а не сосредотачиваться только на пороке.
«Можно было бы утверждать, что роботы могут помочь нам в воспитании доброты, и, если люди не склонны восхвалять эту доброту и реагируют только моральным негодованием, когда роботы подвергаются насилию, то это проблема, и это их проблема.»
«Независимо от оценки других людей, человек, проявляющий доброту по отношению к роботам, находится на пути к добродетели.»
Далее Марк Кокельберг выражает следующую мысль:
«Было бы желательно, если бы люди усерднее трудились над тем, чтобы восхвалять добродетель в других, поскольку это лучше способствовало бы воспитанию добродетели»
Тогда можно было бы утверждать, что роботы действительно создают привычки, ведущие к добродетели.
Как можно использовать роботов для достижения этических целей
Роберт Спарроу мог бы затем предложить свой второй аргумент, основанный на интерпретации практической мудрости с точки зрения реагирования на реальность. Марк Кокельберг видит в этом аргументе по крайней мере два пробела.
«Можно согласиться с определением практической мудрости, которое вводит Роберт Спарроу, но не согласиться с тем, что это вводит асимметрию. Недостаток знаний является препятствием не только для добродетели, но и для порока.»
«Если порок понимается как результат плохого привыкания, которое предполагает неоднократное совершение чего-то заведомо неправильного, то это также требует знание окружающего мира и объекта причинения вреда, так как в противном случае человек не знал бы как совершить преднамеренное правонарушение.»
«И добродетель, и порок требуют той части практической мудрости, которая, начиная с Аристотеля, рассматривается как знание средств и целей, а также намерений. Они также требуют знания хорошей жизни, даже в случае порока, поскольку человек, который осознает, что он тренируется и практикует порок, должен знать, почему то, что он делает, нехорошо.»
Кроме того, Марк Кокельберг считает, что порок следует понимать как преднамеренный:
«И если порок понимается как непреднамеренное неправильное поведение, то, вероятно, оно в первую очередь не является порочным, поскольку человек не знал, что делает что-то не так.»
Исключение Спарроу показывает, что он может согласиться с этими тезисами, если он считает, что добродетель может возникнуть в ситуации, например, когда человек, который “злоупотребляет” роботом, не знал, что собака была собакой-роботом, а не настоящей собакой. В этом плане аргументы Марка Кокельберга имеют место быть.
«Можно было бы согласиться с тем, что знание мира и стремление к правильным целям являются необходимым условием для развития добродетели, но в то же время и отрицать, что это подразумевает, что нельзя тренировать добродетель, будучи временно направленным на цель, которая поддерживает привыкание, еще не достигнув цели.»
Марк Кокельберг заканчивает свою мысль выводом, что мы можем тренировать добродетель с помощью роботов и моделирования, если мы осознаем, что делаем это:
«Утверждение Спарроу о том, что "наши фантазии об аморальном поведении могут сделать нас порочными, но наши мечты о добродетели не могут сделать нас добродетельными", проблематично, поскольку утверждение подразумевает, что порок может основываться на фантазии, а не на реальном знании всего мира.»
Таким образом открывается новая сфера изысканий данного этического вопроса — сколько реальности или иллюзии необходимо, чтобы это стало препятствием для добродетели?
Добродетель и иллюзии
Данный вопрос охватывает так же вопросы, связанные с тем, сколько ложных убеждений, иллюзий и "фантазий" должно быть на месте, чтобы Спарроу или любой другой оценщик к выводу, что добродетель не обучена конкретному взаимодействию человека и робота.
«Если формулировка требования реальности Спарроу правильна, тогда сторонникам этики добродетели кажется невозможным делать какие-либо заявления о добродетели, которые могут возникнуть в результате отношений с нечеловеческими существами, когда есть даже подозрение, что речь идет о ложном убеждении. Это кажется слишком высокой ценой, которую приходится платить.»
Спарроу необходимо уточнить требование реальности. Марк Кокельберг думает, что, возможно, нам нужен более сложный взгляд.
«Некоторые виды знаний могут быть необходимыми или более полезными для воспитания добродетели в конкретном взаимодействии и ситуации, чем другие. Даже если принять точку зрения Спарроу о том, что убеждения о мире имеют значение для добродетели, можно утверждать, что они не всегда и не обязательно имеют значение для добродетели.»
Далее в своей статье Марк Кокельберг переходит к обоснованию, которое касается онтологического статуса робота. По его словам, если человек использует совершенно иную веру, чтобы оправдать свое действие, будет ли это убеждение иметь такое же значение для вопроса о добродетели, как и другое убеждение? Этот и подобные ему вопросы заставляют нас переходить к части, где трудно что-то утверждать однозначно, так как связь между добродетелью, пороком и знанием может быть очень сложной.
«Очевидно, что нам нужны соответствующие знания для любой этической оценки, а какие и в каком объеме они нужны - это остаётся открытым вопросом. Но моя интуиция подсказывает, что, если мы поднимем планку до высокий, мы рискуем иметь учетную запись, которая не работает в реальном мире.»
Добродетель и последствия
Конкретное действие считается добродетелью или пороком независимо от последствий - эта мысль кажется спорной автору. Но в какой степени добродетель зависит от последствий? Далее следует аргумент, основанный на интуиции Марка Кокельберг по этому поводу.
«Если добродетель не имеет последствий в реальном мире, то, по-видимому, это делает добродетель морально неактуальной. Наличие добродетельного морального характера, по-видимому, действительно мало что значит, если оно не имеет последствий.»
Следовательно, оценка добродетели и порока должна основываться не только на чертах характера агента.
«Согласно этой точке зрения, доброта — это только добродетель, и человек добр только в том случае, если эта добродетель и черта характера имеют последствия, что бы еще ни требовалось. Последствия доброты по отношению к человеку должны иметь значение, поскольку это, по-видимому, является предположением в аргументации, эта доброта по отношению к роботам не направлена на какую-либо реальность или реальную потребность со стороны робота.»
Идея Спарроу, по-видимому, заключается в том, что наша добродетель и доброта должны иметь последствия для получателя добродетели или доброты; в противном случае это не настоящая доброта. Марк Кокельберг возражает этому.
«Если мы признаем это и скажем, что добродетель также связана с последствиями, то это, по-видимому, подрывает саму силу аргумента этики добродетели: одна из целей использования аргумента этики добродетели состояла в том, чтобы сделать нас независимыми от аргумента консеквенциализма.»
Можно было бы попытаться решить проблему, сосредоточив внимание на понятиях склонности и привычки, которые могут быть, а могут и не быть последовательными, но тогда возникает противоречие.
«Что касается роботов, то это означало бы утверждать, что доброе отношение к роботу создает добродетельный характер и привычку, независимо от фактических последствий и действительно, независимо от каких-либо требований реальности.»
Проблема реальности: первые ответы
Согласно словам Спарроу, для добродетели важно, как устроен мир. Возможно, это не единственное, что имеет значение, но видение мира таким, какой он есть, является необходимым условием для развития добродетели. Автор видит в данной точке зрения много пробелов, на которые обращает свое внимание и приводит аргументы:
«Добродетель основана исключительно на характере или положении человека. Она зависит от характера и последствий, но не требует какого-либо правильного представления о мире.»
«Даже если во взаимодействии человека и робота нет подлинной доброты и реальности, можно тренировать и имитировать проявление добродетели по отношению к роботам и имитировать доброту в таком контексте, чтобы развить настоящую доброту.»
Марк Кокельберг рассматривает добродетель подобно навыку и сравнивает обучение добродетели с обучением навыкам.
«В таких случаях мы принимаем что этим навыкам можно обучаться в безопасной, не имеющей последствий и имитируемой среде, которая является виртуальной, а не реальной, и что это, тем не менее, приводит к развитию реальных навыков, которые могут быть использованы в “реальном мире”.»
«Человек, который проявляет доброту к роботу — это действительно тренировка доброты. Если мы признаем, что все, что здесь происходит, реально, и что, следовательно, в обоих случаях существуют условия как для добродетели, так и для порока, то в отношении добродетели и порока существует симметрия.»
Четвертый ответ автора состоит в том, чтобы не спорить ни против, ни за реальность рассматриваемой доброты, но сказать, что мы не знаем или не можем знать, реальна она или нет.
«Когда мы наблюдаем за человеком, который, по-видимому, проявляет доброту по отношению к роботу, откуда мы знаем, что это подлинная доброта? Аргумент Спарроу предполагает, что мы знаем это и что мы можем это знать. Но мы можем быть не уверены. И это также, по-видимому, является проблемой для этики добродетели в целом.»
Сделаем допущение, что взаимодействие человека и робота реально, но при этом нет точного восприятия потребностей другого человека. Если добродетель вообще не является результатом или следствием добродетельного поведения, является ли она все еще добродетелью? В таком случае Марк Кокельберг заключает:
«Моя интуиция подсказывает, что добродетель без какого-либо поведенческого компонента, даже на стадии привыкания и обучения, не является добродетелью, а также, что акцент на потребностях других переместил бы центр морального значения на получателя добродетели, а не на добродетельного человека, что непросто сказать любому в области этики добродетели»
Кроме вышеперечисленных пунктов Марк Кокельберг обозначает еще одну проблему в области этики добродетели: риск антопоцентризма.
Риск антропоцентризма
Этика добродетели применима как к людям, так и к животным, но она исключает роботов. Таким образом, что Спарроу использует две меры: одну для роботов и этику добродетели для людей и животных.
«Использование двух показателей может быть истолковано как что-то, представляющее собой антропоцентрическую предвзятость и несправедливость. Более того, этика добродетели, как она традиционно понимается и применяется Спарроу, фокусируется на добродетели людей. Вопрос о том, могут ли другие существа обладать добродетелью, даже не ставится под сомнение.»
Стоит еще рассмотреть вопрос о добродетели и процветании нелюдей. Спарроу считает, что роботам не хватает свойств для морального отбора, но не животным. Марк Кокельберг сомневается в самой этой процедуре:
«Люди принимают решение о статусе нелюдей, это уже устанавливает иерархические отношения между людьми и нелюдями.»
Проблема реальности: реализм и его критики
В заключении Марк Кокельберг выдвигает критические ответы на реализм, которого, по всей видимости, придерживается Спарроу. Кроме реализма существуют и другие подходы, такие как антиреалистические или конструктивистские. Поэтому можно возразить аргументам Спарроу в отношении существования нейтрального, объективного взгляд на то, что такое мир.
«То, что составляет реальность доброты и реальность робота, не может быть известно независимо от языка, который мы используем для формирования того, что этот робот “есть”, и как мы конструируем доброту в социальном контексте.»
Конечно, в этике роботов существуют еще много вопросов, поиск ответов на которые еще ведется. Кто решает, является ли кто-то добродетелен, когда этот человек обычно разговаривает с растениями, гладит роботов или любит животных? Эти вопросы приводят нас к политике взаимодействия человека и робота и, действительно, к политике этики добродетели в целом.
Источник: Journal "Ethics and Information Technology volume", July 2021, article "Does kindness towards robots lead to virtue? A reply to Sparrow’s asymmetry argument" . Written by Mark Coeckelbergh.
https://link.springer.com/article/10.1007/s10676-021-09604-z