Against Techology

Этот пост основан на этой удивительной книге, написанной Стивеном Ф. Джонсом

Текст на русском языке.

Ключевые цитаты

1) Из космоса можно было увидеть два этапа: до

провала - пылающее восточное побережье; после провала - большая часть

той же береговой линии, полностью погруженная в темноту. Изображение красноречиво говорило о том, что

инфраструктура самого общества может легко рухнуть, будь то в

результате хакерского терроризма “луддитов”, в результате политических действий или просто

как непреднамеренное следствие технологической зависимости общества.

Террор и зависимость внезапно показались двойными эффектами отношения современного

общества к технологиям.

2) "Аль-Каида" была фанатиками Третьего мира на низкотехнологичных велосипедах, которые разговаривали

только со своими муллами и двоюродными братьями. . . . Они были озлобленными, напуганными, потрясенными культурой людьми.

3) Интернет принадлежал миру 1990-х годов, Цифровой революции. Люди в 2000-х годах были далеки от Цифровой революции. Они были глубоко вовлечены в Цифровой террор. Нервная система глобального управления, образования, науки, культуры и электронной коммерции - все это было в спазме. Все это рухнуло во внезапной ужасной панике на последней миле.

4) Террор был просто фазой перевозбуждения, и, подобно Пузырю, он должен был лопнуть от собственной шумихи.

5) В более широком смысле террор выглядит как темная тень глобального технологического превосходства.

6) Культурные тревоги и конфликты могут как отражаться, так и провоцироваться такими образными выражениями, по аналогии со знаменитым крылом бабочки; небольшие акты репрезентации могут повлиять на более крупные события в других частях культурного климата.

7) Технология, прежде всего, отвечает за текущее состояние мира и будет контролировать его будущее развитие.

8) Такого рода странное преуменьшение со стороны разумных в остальном людей (“методы общения?”) кажется явным признаком того, что более широкий неолуддизм скрывается под поверхностью популярной культуры.

9) Катализатором будущего неолуддитского движения, согласно этому сценарию, станет растущее эволюционное слияние человека и машины.

10) Однако бригада Флорентийского манифеста, как нам говорят, в основном не прибегает к насилию, потому что насильственный саботаж на данный момент в будущем был бы бесполезен.

11) Нью-йоркские группы, хотя и уходят корнями в “старые движения против технологий”, перейдут на сторону постчеловека и переключат свое внимание на вопросы индивидуальной свободы, а не на экономические или трудовые споры.

12) В конце концов, Курцвейл приходит к выводу, что преимущества мощных технологий перевешивают риски, связанные с технологиями, а также с негативной реакцией против технологий. Курцвейл считает, что люди могут “формировать” и “направлять” технологии.

13) Для него это движущая сила всей цивилизации, безликий монстр, порабощающий человечество: “технический прогресс движется только в одном направлении; его никогда нельзя повернуть вспять”.

14) Это “направление” ведет к полному господству человечества и все большему ограничению индивидуальной свободы, величайшему злу, которое только можно вообразить с либертарианской и психологической точки зрения Качиньского. “Существует устойчивая тенденция, восходящая, по крайней мере, к промышленной революции, к тому, что технологии укрепляют систему высокой ценой за индивидуальную свободу и местную автономию”, - объясняет он.

15) Качиньский рассматривает технологию как монолитный заговор, “единую систему, в которой все части зависят друг от друга”.

16) “Вы не можете избавиться от ”плохих" частей технологии и сохранить только "хорошие" части".

17) Самодельные бомбы, уничтожившие жизни или здоровье жертв Качиньского, кажутся странно бессильной атакой на такую всеобъемлющую систему, но, с другой стороны, если враг повсюду одновременно, вряд ли имеет значение, каких конкретных представителей “системы” он “уничтожает”.

18) Однако в мировоззрении Качиньского доминирует крайний индивидуализм, даже форма экзистенциализма, который

проявляется в героическом бунте против триумфального рационализма

безликая абстракция под названием “индустриальное общество”.

19) неолуддиты делают фетиш из семейных ценностей, сельской общины и придерживаются упрощенного взгляда на постмодернистские социальные проблемы.

20) Робинс и Вебстер выступают против этой ностальгической консервативной реакции и за антикапитализм, который, как они утверждают, является истинным наследием исторических луддитов, которые сопротивлялись капиталистической идее “прогресса”, а не “будущего” или перемен в целом.

21) Возможно, это движение посеяло семена для новых форм борьбы в двадцать первом веке. Возможно, двадцать первый век станет свидетелем конца промышленного капитализма и возвращения некоего социального и экологического равновесия.

22) Вас просят выступить с Оружием в руках и помочь Исправителям исправить свои Ошибки и сбросить ненавистное Ярмо Глупого Старика, его еще более глупого Сына и их Плутоватых Министров, все Дворяне и Тираны должны быть свергнуты. Давайте последуем Благородному Примеру отважных граждан Парижа, которые на глазах у 30 000 Красных Мундиров повергли Тирана на Землю. поступая таким образом, вы будете лучше всего ориентироваться на свои собственные интересы. Более 40 000 героев готовы вырваться наружу, сокрушить старое правительство и установить новое.

23) Их угроза чрезвычайно целенаправленного коллективного насилия далека от предвосхищенной академической карьеры Теда, лачуги в дикой местности, одиноких самодельных бомб и бессвязного абстрактного манифеста, не говоря уже о публичных реакциях его различных сторонников.

24) По большей части они не так радикальны, как идеологи глубокой экологии или активисты-анархисты. Они никогда не потворствовали бы саботажу оборудования — источников питания, компьютерной сети или парковок, полных внедорожников, — и большинство из них, конечно, не стремятся вызвать что-то столь радикальное, как полный “промышленный коллапс”.

25) Мы живем в эпоху террора, и мы все на взводе.

26) Усиление насилия против инфраструктуры промышленного капитализма кажется одновременно менее пугающим и менее жизнеспособным, менее значимым как политическая тактика, чем это было десять лет назад.

27) Это чувство может быть частично объяснено тем фактом, что на протяжении десятилетий технология ассоциировалась с более тихой и медленно действующей формой террора, глубоко укоренившимся страхом, что люди отказались от контроля над существованием, уступив его силе, которая стала больше и автономнее, чем просто инструменты.

28) Неолуддизм двадцать первого века отчасти является продуктом краха, последовавшего за пузырем, но он также является продуктом (а также потенциальным средством) нового климата террора.

29) Притязание на непосредственную преемственность, на прямое наследование, которое подразумевается в этом символизме, стоит подвергнуть сомнению, как из—за ограниченных способов, которыми это имеет смысл — общий антикапиталистический радикализм, эффективность метода символического именования и мифотворчества — так и из-за способов, которыми это не имеет смысла - совершенно разные социальные и экономические обстоятельства, различия в социальном классе (работники физического труда против работников умственного труда), материалистическая практика против идеалистической личной философии, конкретное оборудование против абстрактной технологии.

30) В конце концов, наследие луддизма — наследие, которое отныне неизбежно включает в себя неолуддизм, - это еще одна вещь, созданная людьми, начиная с коллективного самообразования первоначальных луддитов и продолжая неолуддизм сегодня.

Source: Steven F. Jones// Against Techology(2006)//retrieved from:https://vk.com/doc10911710_613445960?hash=30c901d7da7e1e0194&dl=a82de233fd5bbd87d6