Воодушевленные движением за гражданские права, Движением за свободу слова и атмосферой активности университетского городка, Эд Робертс и его коллеги в Коуэлле начали вынашивать стратегии перемен. В конце 1960-х они появились как Rolling Quads, группа радикальных активистов-парализованных, требующих признания прав людей с ограниченными возможностями. К началу 1970-х годов они основали Центр независимой жизни, где намеревались продемонстрировать, что люди с ограниченными возможностями полностью готовы позаботиться о себе и стать полноправными членами общества, способными внести важный вклад. В конце концов, это стало всемирной кампанией за гражданские права, принесшей радикальные реформы в общественное понимание и государственную политику, наряду с тщательным пересмотром языка, суждений и практики, которые в ретроспективе кажутся не только несправедливыми, но и совершенно абсурдными.
В своем роде Эд был политическим лидером, эквивалентным Мартину Лютеру Кингу, редкой личности, которая помогла современному обществу распознать и устранить давние модели несправедливости.
«Для государственной политики в Соединенных Штатах кульминационный момент наступил в 1990 году с принятием Закона об американцах-инвалидах.»
История о перемещении людей с ограниченными возможностями проливает свет на два важных политических события:
«...с созданием современных демократических институтов в течение последних двух столетий наблюдается продолжающееся распространение требований о правах человека, требований, которые охватывают все более широкий круг людей и условий.»
«наряду с этим расширением понимания прав человека можно заметить растущее значение технологий в спорах о правах человека и границах демократического гражданства.»
В мировой политической истории можно найти множество идей, которые мы можем, грубо говоря, перевести формулировками о правах, как мы использовали бы этот термин сегодня. Например, в древнегреческих городах-государствах мужчинам и женщинам, гражданам и рабам были отведены разные роли, свободы и возможности для действий — можно сказать, разные «права», — хотя греки не использовали такой язык для описания своих суждений. и практики. На Западе исторический момент, когда явное, постоянное внимание к политическим и моральным вопросам сосредоточивалось на концепциях «прав», наступил в 17-м и 18-м веках, когда ряд потрясений попытался изменить или свергнуть монархические формы политической и социальной жизни. При старой системе то, что человек мог делать или кем он мог быть, определял его начальник, его покровитель.
С очень практической точки зрения заявления о «правах» предлагают альтернативу этому подчиненному, иерархическому образу жизни.
«Заявления о «правах» часто возникают, когда кто-то или какая-то группа сталкивается с угнетением или наличием неприятных барьеров и стремится их устранить.»
«Дискуссия о правах — один из многих возможных способов описать моральный и политический ландшафт, претерпевающий изменения. Существуют альтернативные описания, альтернативные причины, используемые для обоснования конкретных решений и политики.»
Любое общественное движение, которое носит ярлык «права», с тем же успехом может быть названо «движением обязательств»:
«Одна из причин жесткого сопротивления утверждениям о правах заключается в том, что если ваше требование принимается, то кто-то, какое-то лицо или учреждение, должен признать обязательство признать право, которое вы требуете, и действовать в соответствии с ним.»
Лица африканского происхождения, которыми владели и использовали в качестве рабов, вообще не имели никаких прав. Коренные американцы были лишены большинства прав, в том числе права жить на землях, которые они занимали тысячелетиями. На момент принятия Конституции право голоса имели только белые граждане мужского пола, владеющие собственностью.
На протяжении девятнадцатого и двадцатого веков росло множество социальных движений, которые бросали вызов барьерам на пути осуществления широкого круга прав человека. Условия, с которыми сталкивались трудящиеся, снова и снова определялись как нарушения прав трудящихся.
«На протяжении 19-го и начала 20-го века возник широкий круг горячих вопросов о правах в контексте условий труда, детского труда, требований о сокращении рабочего дня, образования, социального обеспечения и тому подобного.»
«Характерной чертой движений за права с девятнадцатого века до наших дней было появление отдельных групп, включающих большую часть нашего населения, которые решили заявить о своих сильных требованиях, игнорируя как явные, так и скрытые ограничения, наложенные на них традиционным обществом.»
«...история современной политики и современной демократии включает в себя быстрое увеличение притязаний на права и движения за права, которые стали центром большого политического творчества и огромных конфликтов.»
Второй, тесно связанный с этим вопрос, связан с присутствием технологий во многих спорах о правах.
«Эд Робертс и Движение людей с ограниченными возможностями успешно доказали, что ограничения, с которыми они столкнулись, были связаны не столько с их собственными физическими особенностями, сколько со свойствами искусственной среды и технологиями, с которыми они сталкивались каждый день.»
«...Rolling Quads потребовали технических инноваций, таких как срезание бордюров на тротуарах, пандусы и лифты для зданий, лифты в общественном транспорте, адаптация компьютерного оборудования и программного обеспечения, новые устройства связи и бесчисленное множество других материальных улучшений, утверждая, что равные права и равная защита закона требовала (среди прочего) полностью перестроенного мира.»
Для всех нас, а не только для людей с ограниченными возможностями, возможности для действий и самореализации, которые мы испытываем, тесно связаны с технологиями, которые нас окружают, — с тем, как они устроены, как они работают, какие условия и требования они предъявляют.
«Вместе с нашими собственными телами и нашими социальными связями эти технические вещи проявляются во множестве правил, ролей, отношений и институтов. В этом суть моего аргумента о том, что технология — это законодательство.»
«Взятые как отдельные сущности и как единый коллективный ансамбль, технологии составляют мир, который либо поддерживает нас физически и духовно, либо навязывает условия, которые нас раздражают и ставят под угрозу нашу свободу и благополучие.»
«Одной из предложенных реформ было кардинальное изменение того, как люди с инвалидностью описывают себя, а также то, как другие говорят о них.»
Благополучие всех нас в значительной степени зависит от социотехнических конфигураций, которые нас окружают.
«Возможно, нам тоже следует потребовать права влиять на разработку технологий и архитектур — новых и старых, — которые определяют наш образ жизни. Оглядываясь назад на прогрессивные, стремящиеся к справедливости социальные движения последних двух столетий, становится ясно, до какой степени технологические установки и границы, связанные с технологиями, иногда были глубоко вовлечены в динамику борьбы за права.»
Права выражались в виде заявлений о работе технологий и социальных отношениях в различных отраслях.
Классический пример политики технологического дизайна на полях Калифорнии, где десятилетиями велась борьба за «el cortito», мотыгу с короткой ручкой. Сельскохозяйственные рабочие возражали против ее формы и ее принудительного использования, потому что мотыга была тяжелой для их тела и налагала обременительные условия дисциплины. Боссы всегда могли видеть, кто работает, потому что они наклонялись; те, кто стоял прямо, подвергались порицанию.
«После многих лет борьбы el cortito в конечном итоге был объявлен вне закона в штате Калифорния. На похоронах Сезара Чавеса, лидера борьбы за права сельскохозяйственных рабочих, на алтарь возложили el cortito как символ борьбы и победы.»
«На протяжении многих лет возникали многочисленные трудовые споры по поводу внедрения новых технологий. К сожалению, в США (в общем и целом) требования о праве формировать новые системы рабочих мест, как правило, отклоняются профсоюзами в пользу требований о заработной плате, рабочем времени и льготах.»
«Новые технологии изменят наш образ жизни. Разве мы не имеем права влиять на форму этих вещей, сопоставляя их с желаемыми образцами индивидуальной и общественной жизни?»
«Вполне возможно, что это расширенное понимание прав — право формировать технологию — может стать еще более важной частью политических дебатов в будущем.»
Всеобщая декларация прав человека ООН, например, пожалуй, самое амбициозное и широко признанное заявление о глубине и содержании притязаний на права, не упоминает ни одного такого права.
«Принимая во внимание условия жизни в мире, все больше и больше проникающиеся различными технологиями, становится ясно, что многие статьи Всеобщей декларации имеют явное технологическое измерение.»
С практической точки зрения в таком мире любая попытка реализовать определенные права потребует возможности влиять на форму и работу технологий, которые обусловливают осуществление этих прав.
«Во многих политических обществах вера в то, что люди имеют право влиять на технологии, влияющие на их благополучие, сильно ограничена тем, что считается более сильным, глубоким и базовым набором прав, а именно теми, которые связаны с владением собственностью.»
Что касается решений о предлагаемых изменениях всех видов — об инновациях на рабочем месте, установке объектов по производству энергии, создании информационных сетей, производстве и сбыте фармацевтических препаратов, коммерческом освоении земли и т. п., — права собственности часто рассматриваются как высшие.
«Поскольку, когда мы говорим о собственности, мы часто говорим об инвестициях в технологии разного рода, именно здесь часто начинается и заканчивается дискуссия о выборе технологий.»
«В наше время предпринимаются согласованные, хорошо финансируемые усилия, направленные на то, чтобы заключить собственность и индивидуальные предпочтения в отношении собственности в неизгладимую идеологию, которая считается верховной над всеми другими формами политической мысли, — идеологию, которая носит названия «неолиберализм» и, в более широком смысле, крайние варианты, «либертарианство».»
«Силу этого предубеждения можно проследить в идеях о правах, свободах и происхождении правительства, которые появляются во Втором трактате Джона Локка о правительстве и подобные дискуссии, которые определили основные термины либеральной демократии три столетия назад.»
Локк утверждает, что мы смешиваем наш труд с вещами природы и тем самым делаем их своей собственностью, на которую имеем неоспоримые права. По его мнению, именно незащищенность жизни и собственности в конечном итоге объединяет людей для формирования гражданского общества и правительства. Собственность становится своего рода первичным, неоспоримым правом, на котором строится все остальное.
«Следствием этого стало предпочтение требований крупных владельцев собственности — корпораций и их акционеров — по требованиям людей, которые имеют большую долю в решениях о том, что будет построено и применено.»
«В то же время, если внимательно присмотреться, можно обнаружить большое количество политических движений, отражающих стремление формировать технологии, влияющие на качество жизни.»
Например, во многих частях мира существует сильное сопротивление институтам, контролирующим средства массовой информации. Очень многие люди пришли к выводу, что нынешнее сочетание корпораций и коммуникационных технологий угнетает. В общественном медиа-движении продолжается сопротивление форме и управлению сегодняшними коммуникационными технологиями и энергичный поиск альтернатив.
В этом свете в дискуссиях о технологиях и правах возникает понятие не только «владелец собственности», но и «заинтересованное лицо».
«Не обязательно быть владельцем собственности, чтобы иметь законную заинтересованность в том, как будет развернуто конкретное технологическое приложение и каковы будут его последствия.»
Чтобы иметь существенные претензии в этом отношении, не обязательно быть корпорацией, государственным учреждением или членом какой-либо организованной группы, которая повлияла на важные технологические решения в прошлом. Как гражданин, который столкнется с последствиями технологических изменений, можно заявить, что он заинтересован в результатах.
Никто не может надежно предсказать, как будут расширяться или сокращаться изменения в признании важных требований прав.
«Недавние кампании в моей стране за признание права на однополые браки и даже права на гражданские союзы встретили ожесточенную реакцию, были объявлены вне закона на выборах и в законодательных актах по всей стране.»
Источник
Langdon Winner 'Is there a right to shape technology?'//Argumentos de Razon Technica, No. 10, 2007. стр. 199-213. Retrieved from https://static1.squarespace.com/static/5922ec4ce3df28d3085d0cf8/t/59a06d0903596e72ef016faa/1503685906153/Right+to+Shape+Tech+--Winner2.pdf
Comments