Краткая биография
Арье Рип - профессор философии науки и техники в Школе менеджмента и управления Университета Твенте. Он является ключевой фигурой в Центре исследований науки, техники и общества. Центр включает в себя исследования новых технологий и пользователей, долгосрочные разработки технологий и общества потребителей, оценку технологий, в частности конструктивную технологическую оценку нанотехнологий, прогнозирование как инструмент научно-технической политики, национальные системы исследований и инноваций и их эволюцию.
Арье Рип изучал химию и философию в Лейденском университете, занимался исследованиями в области физической химии и переключился на преподавание и исследования в области химии и общества, а также на изучение науки, техники и общества в целом. Он был приглашенным профессором динамики науки в Амстердамском университете (1984–1987), а затем перешел на свою нынешнюю должность в Университет Твенте. Он был президентом международного общества социальных исследований науки (1988–1989). Его работы в области динамики науки, динамики технологий и оценки конструктивных технологий получили широкое признание.
STS in Europe
В своей статье Арье Рип погрузился в тему философии науки и техники, а также проанализировал феномен научных войн, то и дело возникающих в мире.
В самом начале статьи автор хотел показать двойственность аббревиатуры “STS”: “STS как аббревиатура часто используется, но она неоднозначна и тем интересна для вопроса о появлении STS в Европе и других странах”.
В первом варианте трактования аббревиатуры Рип показывает вклад, который вносят нетехнические науки: “Аббревиатуру можно расшифровать как Исследования в области Науки и Техники: междисциплинарный подход к изучению науки и техники, в который вносят свой вклад история, философия и социальные исследования, а в последнее время также экономика, политология и культурология”. Арье Рип подчеркивает тот факт, что в последнее время все больше научных дисциплин внедряются в процесс развития области науки и техники.
Ученый подчеркивает и обратный эффект, производимый такой интеграцией: “Она также может внести свой вклад в дисциплины, на которые опирается, иногда поднимая там новые вопросы, как в случае так называемого эмпирического поворота в философии науки и техники”.
По мнению Арье Рипа, именно свежий взгляд на науку и технологии и “характеризует интеллекту-альный вклад, который может внести STS”.
Далее автор углубляется в историю этой области науки, подчеркивая важность работ Ины Шпигель-Резинг, Дерека де Солла Прайса, а также особую роль «Структуры научных революций» Томаса Куна: “Руководство под редакцией Ины Шпигель-Резинг и Дерека де Солла Прайса отражает первые достижения и сочетание дисциплинарных и политических ориентиров (Шпигель-Резинг и Прайс, 1977).Конечно, есть более ранние истоки, но интеллектуальный отпечаток исследований в области науки и техники и его ощущение открытия новых горизонтов становятся узнаваемыми в то время. Этот
отпечаток во многом обязан Томасу Куну, чья Структура научных революций убедительным образом объединила исторический, социологический и философский анализ (Kuhn, 1970). Кун был кем-то вроде крестного отца для этой области”.
Одной из ключевых можно назвать цитату, в которой Арье Рип выделяет позицию Куна:
“Его позицию можно переформулировать следующим образом: почему кто-то должен хотеть или непреднамеренно рисковать, подрывая достижения науки?”
“Причин для ожесточенных дебатов и негативных действий несколько, но все они вращаются вокруг символической важности науки в нашем современном мире и, в частности, озабоченности профессиональных ученых своим статусом.” –главная причина научных войн заключается в ведущей роли науки, в необходимости пользования ее методами и результатами для дальнейшего прогрессирования человечества.
“Ученые (особенно физики) критикуют, очерняют и исключают ученых, занимающихся исследованиями в области науки и техники. И я добавляю, что им помогают в их битве менее удачливые труды и заявления некоторых из этих ученых”. В этой цитате отражается факт разобщенности в научной сфере, где из-за разности взглядов на сущность науки (что для людей вполне естественно, ведь каждый видит разный смысл в своей деятельности) многие ученые были подвергнуты критике, клевете и общественному порицанию.
Деятели науки же находятся в сложном положении, ведь “даже когда ученые, изучающие науку и технологии, не занимаются ничем иным, кроме тщательного и беспристрастного изучения науки, и публикуют свои результаты в научных журналах, они все равно вовлечены в проблемы, которые имеют социальные и политические последствия”.
Вторая расшифровка
аббревиатуры “STS” от Рипа подразумевает под собой слова Science, Technology and Society. Автор отмечает, что это не просто очередная область для исследований, а “такое же движение, как и другие общественные и политические движения
нашего времени”.
Одна из главнейших цитат, описывающая различие в подходах толкования аббревиатуры:
“Разница между двумя STS заключается в том, что Исследования в области Науки и Техники были связаны с научными дисциплинами, в то время как Наука, Технология и Общество были движением за внедрение более широких соображений в университетское образование ученых и инженеров и (надеюсь) также в их профессиональную практику”.
По сути, первый подход есть изоляция научной сферы, в то время как второй – внедрение гуманитарных и общеразвивающих практик в техническое образование, что повлечет за собой появление тесной связи науки и общества.
“Довольно много нынешних Центров, Программ и кафедр STS обязаны своим существованием этому движению”.
Судя по воспоминаниям автора, он всегда старался придерживаться второй вариации толкования: “Будучи студентом химического факультета, я интересовался более широкими проблемами, а также посещал курсы философии. В 1969 году, в разгар студенческого движения, узкое образование ученых подверглось критике, и STS был введен в качестве нового элемента в университетскую учебную программу физиков, химиков и биологов. Не без сопротивления с их стороны, конечно”. Общество ученых негативно встретило изменения, но я думаю, что это произошло из-за устоявшегося толкования смысла науки и нежелания это толкование менять.
“Большой проблемой, однако, был не эпистемологический релятивизм, как в нынешних научных войнах, и не то, как он подорвет статус науки, а политика науки и социальная ответственность ученых. Мимоходом отмечу, что внимание к этическим вопросам смягчило в остальном сильную (а тогда модную) левую ориентацию движения STS”.
“Кроме того, научные достижения становились важными для того, чтобы сохранить свое положение в университете. Программы STS, которые не смогли этого сделать, исчезли. Однако характерные черты движения оставались заметными в интересе к демократизации науки, к оценке и контролю технологий, а также к эмансипации”. При интеграции направлений STS в образовательные программы необходимы были результаты исследования в этих направлениях. Следовательно, происходил отбор наиболее результативных, остальные же исключались, но повлияли на направление развития современной науки.
В современной науке наблюдается слияние лучших черт обоих подходов: “Сочетание научного интереса и принадлежности к движению характерно для многих людей, активных в STS, в его двух значениях: Исследования в Области Науки и Техники и Наука, Технологии и Общество”.
“Это очень ясно видно в деятельности Европейской Ассоциации по Изучению Науки и Техники (EASST), а также, но в меньшей степени, с ее североамериканским коллегой, Обществом Социальных Исследований Науки (4S)” – примеры организаций, в которых наблюдается смешение подходов.
Автор отмечает успешную интеграцию STS в Европе:
“Показательно, что STS в Европе, по крайней мере в континентальной Европе, не страдает от научных войн”.
“В странах за пределами США (и Европы) ученые все время сталкивались с ненадежностью внешнего мира, и STS может быть частью решения этой проблемы” – действительно, удачный опыт по введению STS в научную сферу в Европе показателен и может служить
для помощи ученым других стран.
Учреждения, благодаря своим же исследованиям, могут помочь самим себе в решении вопроса помощи ученым: “достижения научно-технических исследований могут быть интегрированы в действия, в том числе действия, связанные с учреждениями”.
“Вопросы, которые я здесь задаю, о STS, о напряжении между дистанцией и вовлеченностью, а также о встраивании ученых в мир действия, не имеют простых ответов”.
“Движение STS, несмотря на все его радикальные черты, продолжает традицию Просвещения с его твердой верой в то, что все можно изменить к лучшему, и что наука позволяет нам осуществлять такие изменения”.
STS пытается с критической точки зрения рассмотреть все позиции: “От оптимизма Берналя о том, что наука приведет нас к лучшему миру, если мы сможем освободить его от оков капитализма, до более печальной и, возможно, более мудрой версии сегодняшнего дня, согласно которой мы должны признать науку (и технологию) такой, какая она есть и может быть, и развивать ее прогрессивные части”.
Путь STS был сложен, но такие тернии и привели к его успеху и мировому признанию
“История самого STS, особенно в Европе, показывает изгибы и повороты, а также зависимости от этого пути — но вполне возможно, что именно они, а не различные благие намерения 1970-х годов, создали нынешнюю ситуацию и ее потенциал для рефлексивного прогресса”.
“Основы науки строятся так же, как строятся мосты, но этот факт жизни не означает, что на них нельзя полагаться (даже если есть некоторые мосты, которые действительно рушатся)”. – одна из ключевых мыслей статьи.
«В нашей собственной исследовательской программе в Университете Твенте мы используем фразу "общественное конструирование науки и техники", чтобы подчеркнуть ограниченные возможности волюнтаризма одного действующего лица и важность согласований и моделей в совместной эволюции науки, техники и общества» - сегодня все чаще ученые стараются подчеркнуть связь науки и других сфер общественной жизни.
“Сейчас существует общая озабоченность тем, как формировать наши научно-технологические общества” – современное научное сообщество претерпевает значительные изменения, и ученые пытаются сформировать новые структуры своих обществ. Это и показывает важность влияния STS на сферу науки и учёный мир в целом.
"STS в Европе, если она сможет действовать сообща, внесет важный вклад в мир 21-го века"
Вывод, и, следовательно, главная мысль, были заложены автором в конце статьи:
“Модернизм эпохи Просвещения с его зацикленностью на прогрессе через науку, должен быть заменен просвещенным модернизмом, где наша оценка науки и ее роли основывается на исследованиях в области науки и техники и определяется критической позицией движения STS”.
Источники
Roy R. Religion and STS // Bulletin of Science, Technology & Society, vol. 17, 2-3: pp. 47-48. , First Published Apr 1, 1997.
コメント