Мартин Хайдеггер
Бруно Латур
Центральный вопрос философии техники касается отношений между технологией и условиями, в которых технология развивается. Традиционно даются два основных описания этих отношений. Социальный конструктивистский подход считает, что технология во многом определяется «социальными» факторами (например, военными интересами, экономической политикой). Напротив, технологический детерминизм описывает технологию как самоопределяющую и преследующую свою собственную независимую цель повышения эффективности. В этой статье обсуждаются две альтернативы этим концепциям технологии, а именно концепции, предложенные Бруно Латуром и Мартином Хайдеггером. В нем исследуются их общие тезисы о том, что наше нынешнее непонимание технологии связано с постоянной приверженностью различию субъекта и объекта. Далее в статье сравниваются их описания, которые пытаются преодолеть это различие, и утверждается, что в конечном итоге оба автора не могут найти роль человека, которая согласуется с их утверждением о том, что нам необходимо развивать менее антропоцентрическое понимание мира.
Законспектируем главные идеи, отразив ключевые цитаты:
Ключ к пониманию технологии не в разрешении спора между технологическим детерминизмом и социальным детерминизмом.
Детерминизм-это...
Детерминизм — учение о взаимосвязи и взаимной определённости всех явлений и процессов, доктрина о всеобщей причинности.
Согласно Латуру, материалистический взгляд резюмируется в антиоружейном лозунге «оружие убивает людей». Это отражает идею о том, что технология способна определять наши цели и действия: оружие здесь рассматривается как вещь, обладающая «своим сценарием, своим потенциалом захватывать прохожих и заставлять их играть роли в обществе».
В то же время : Сторонник социологического взгляда, напротив, утверждал бы, что техника — это «нейтральный носитель воли, ничего не добавляющий к действию, играющий роль пассивного проводника, через который в равной степени могут протекать добро и зло».
Латур утверждает, что вместо того, чтобы воспринимать технологически опосредованное действие исключительно с точки зрения артефактов или людей, нам необходимо понять, каким образом технологические артефакты и люди симметрично воздействуют друг на друга, чтобы произвести действие. По его словам, наше взаимодействие с технологическими артефактами — это не одностороннее «воздействие» на материальный объект, а скорее взаимный обмен между акторами (или, как предпочитает Латур, «актантами»).
То есть нельзя определенно точно сказать, что объект и субъект взаимно не влияют друг на друга.
Согласно Латуру, Хайдеггер воспринимает технологию как уникального монстра, единственной целью которого является рационализация и накопление запасов природы. В этой характеристике взглядов Хайдеггера Латур, по-видимому, неправильно понял суть хайдеггеровской критики. Латур считает, что Хайдеггер имеет дело с угрозой, исходящей от самой технологии во всех ее материальных проявлениях: следовательно, Латур резюмирует Хайдеггера, говоря, что «человек... . . одержим технологией», что «технология господствует над всем».
Вот что предположительно имел в виду Хайдеггер:
Суть технологии, напротив, заключается в особом понимании современными западными людьми мира и своего места в нем. Это понимание характеризуется нашим отношением к объектам как к «постоянному резерву»: ресурсам, доступным исключительно для целей регулирования, измерения и контроля. Хайдеггер называет этот способ раскрытия мира «Gestell» или «обрамлением». Следует отметить, что когда Хайдеггер описывает обрамление как сущность технологии, «сущность» не используется в платоновском смысле «рода» или «эссенции»: то, что постоянно сохраняется как основа. Скорее, Хайдеггер прослеживает немецкое слово «сущность» (Wesen) до wahren, что означает «терпеть», и до gewahren, что означает «давать».
Сущность техники видится в раскрытии мира, «данного» нам «Бытием» и находящегося вне нашего непосредственного контроля. В свою очередь, «Бытие» не следует понимать ни как метафизическую основу, ни как бога, ни как какую-либо сущность, а скорее как царство непотаенности, в котором «в любой данный момент реальное проявляет себя или удаляется» (Хайдеггер, 1977., стр. 323). Бытие следует отличать от существ, которые являются сущностями в мире (деревья, люди, камни, произведения искусства, машины), и вместо этого следует признать условием встречи с такими существами.
Таким образом, способ обрамления порождает «расчетное мышление», в котором мы начинаем представлять сущности исключительно с точки зрения их доступности для использования в производстве или потреблении. Хайдеггеровское решение проблемы обрамляющего модуса состоит в том, чтобы сформулировать новый способ раскрытия Бытия, который не принимает форму упорядочения и контроля над природой. Эта позиция явно подрывает мнение Латура о том, что подход Хайдеггера является технологическим детерминистским.
Хайдеггер утверждает, что, хотя способ обрамления является кульминацией западного метафизического мышления, он не является ни неизбежным, ни неизменным. И вот почему он так утверждает: В «Вопросе о технике» Хайдеггер прямо указывает на тот факт, что обрамление — это не «судьба нашего века, где «судьба» означает неизбежность неизменного курса». Однако он также дает понять, что не поддерживает альтернативный взгляд на технологию как на социально сконструированную. Напротив, он утверждает, что это одна из иллюзий, созданных обрамляющей установкой, согласно которой «все, с чем сталкивается человек, существует только в той мере, в какой это его конструкция» Это, в свою очередь, ведет к «окончательному заблуждению», овеществлению человеческого субъекта до такой степени, что «кажется, что человек везде и всегда встречает только самого себя».
Нынешнее (неправильное) понимание технологии обусловлено продолжающимся приверженность к различию субъект-объект.
Эпистемология-это...
Эпистемология — философско-методологическая дисциплина, исследующая знание как таковое, его строение, структуру, функционирование и развитие.
По мнению Латура, это эпистемологическое разделение формирует модернистское представление о том, что «наука и техника позволяют разуму отделиться от общества, чтобы достичь объективной природы и навести порядок в действенной материи» (Латур, 1999, с. 194). Такой взгляд сводит нашу концепцию артефактов к тому, что они либо подвергаются действию, либо воздействуют на людей, порождая дихотомию между социальным и технологическим детерминизмом. Главная забота Латура — «освободить» артефакты от пассивности, которую им навязывает эта дихотомия.
Дихотомия-это...
Дихотомия - последовательное деление целого на две части, затем каждой из них снова на две части и т. д.; ветвление.
В своих более поздних работах Хайдеггер отходит от идеи подручности как нашего основного способа взаимодействия с миром, признавая ее сходство с инструментальным способом взаимодействия, который он критикует в своих работах о технологиях.
В работе Хайдеггера акцент на различии субъекта и объекта играет роль всесторонней критики западной метафизической мысли. В «Бытии и времени» (1997) он подчеркивает неадекватность различия между субъектом и объектом на том основании, что оно не может уловить основное отношение человека к миру.
Интерес Хайдеггера в его поздних работах заключается в том, что технология как способ раскрытия «объективирует» мир и побуждает человека, овеществленного субъекта, быть тем, кто «возвышает себя до положения владыки земли»
«Решение» состоит в том, чтобы найти альтернативную версию, которая заменит дихотомию субъект-объект.
Как показал автор, технология сама по себе не является ключевой проблемой для Латура и Хайдеггера: обоих больше заботит преодоление дихотомии субъект-объект. Для Хайдеггера, как и для Латура, цель альтернативной концепции техники состоит в том, чтобы выявить гордыню человечества и указать на альтернативу субъектно-центрированному взгляду на мир.
Латур утверждает, что для лучшего понимания технологии нам необходимо покончить с политическим урегулированием, которое установило различие между субъектом и объектом (разум/мир, природа/общество). Это различие, по его мнению, по своей сути неустойчиво: сама сложность и множественность наших взаимодействий с не-людьми бросают вызов всем попыткам упорядочить их в рамках субъектно-объектных рамок. Вместо того, чтобы думать о мире как о состоящем из человеческих субъектов, отражающих пассивные объекты и воздействующих на них, мы должны считать его полностью состоящим из актантов. Латур изображает актантов как телеологических существ, которые возникают только благодаря взаимодействию с другими актантами.
Монистический анализ Латура направлен на то, чтобы показать, что, вопреки традиционной эпистемологической точке зрения, наше знание реальности является прямым, динамичным и непосредственным взаимодействием с другими сущностями. Вопреки утверждениям, предполагающим однонаправленную связь между человеческими агентами и технологическими и научными артефактами, точка зрения Латура подчеркивает то, как люди как актанты действуют и подвергаются воздействию со стороны других сущностей.
Хайдеггер, однако, не выступает за то, чтобы мы пытались покончить с технологией или вычислительным мышлением вообще: это слишком большая часть нашей реальной действительности, чтобы просто отказаться от нее. Вместо этого он предлагает два связанных способа преодоления этого обрамляющего режима. Во-первых, мы можем обрести более свободное отношение к нему, если поймем, что технологический способ есть исторически сложившееся понимание. Второй и более важный способ преодоления обрамляющего модуса состоит в том, чтобы принять способ понимания Бытия с точки зрения взаимосвязи между четырьмя основными элементами: «смертными» (определяемыми их конечностью и их ограниченной ролью в космосе), «богами». (божества), «земля» (то, что предшествует творению человека) и «небо» (природные элементы, времена года и т. п.) (Хайдеггер, 1993, стр. 351).
Согласно Хайдеггеру, технологическое мировоззрение является кульминацией метафизической традиции, начинающейся с Платона, и как таковое является исторически случайным способом видения мира. Как только мы осознаем случайность такого образа мышления, мы освобождаемся для принятия альтернативного способа раскрытия реальности.
Благодаря произведениям искусства мы больше не видим вещи как следствия действующих причин, а скорее как отверстия, в которых «вещи предстают такими, какими они являются, в некотором смысле, наиболее глубокими из них, предшествующими человеческой воле и творению».
Более того, как предположил Финберг, хайдеггеровское представление о произведениях искусства как о чем-то собирающем, а не как о сущности с сущностью, знаменует собой переход «от метафизики субстанции к метафизике сети, своего рода полевой теории вещей». (Финберг, 1999, стр. 195). Подобно латуровским артефактам, хайдеггеровские вещи — это узлы в сети, которые соединяются вместе и раскрывают элементы — как человеческие, так и нечеловеческие, — которые осмысленно структурируют мир (ритуалы, религия, времена года, смерть и т. д.).
Главные герои латуровской истории — в первую очередь социологи (то есть те, кто продолжал бы объяснять артефакты с точки зрения общества), в то время как хайдеггеровская версия обращается к ученым, технологам, потребителям (тем, кто «захвачен» обрамляющим способом мышления). Точно так же и Латур, и Хайдеггер позволяют политическим соображениям воздействовать на их взгляды совершенно по-разному.
Для Латура разделение метафизического ландшафта между субъектом (разумом, обществом) и объектом (природой) можно проследить до политической, а не философской проблемы. Эта озабоченность, выраженная в «Горгии» Платона, касается того, как бороться с иррациональностью, безнравственностью и политическими беспорядками или как «избежать угрозы правления толпы, которая сделает все низким, чудовищным и бесчеловечным» (Латур, 1999, стр. 13). . Победа Сократа над Калликлом разрешила этот вопрос раз и навсегда, после чего Разум восторжествовал над Риторикой и стал последним средством решения вопросов политики. Латур описывает это урегулирование как противопоставление бесчеловечности бесчеловечности: использование объективных («бесчеловечных») законов для контроля над теми, кого считают бесчеловечными (такими как животные, женщины и массы в целом).
Явная цель Латура состоит в том, чтобы предложить альтернативу социологическому описанию науки и техники. Поступая таким образом, он надеется разработать подход, который «деполитизирует» наш взгляд на науку и технику. Однако мы не должны при этом видеть, что Латур руководствуется аполитическими соображениями. Напротив, цель дать деполитизированный отчет имеет следствием оправдание этого отчета в основном в политических терминах. Другими словами, в попытке найти новое решение, которое освободит науку от политики, Латур фактически занимается политикой. Это не означает, что Латур не согласится с тем, кто назовет его оправдания политическими. На самом деле он довольно откровенен в отношении своих политических мотивов.
Хайдеггер сетует, например, на то, что жители Шварцвальда больше увлечены радио и телевидением, чем природными элементами, которые их окружают, а также условностями и обычаями их родного мира (Хайдеггер, 1966, с. 48). В той же работе он отмечает, что даже в обществе, которое «сияет в сиянии прогресса, преимуществ и материальных благ, где уважаются права человека и где поддерживается гражданский порядок», все же существует технологический способ расчета и упорядочения. Это говорит о том, что, по мнению Хайдеггера, либерально-демократические ценности не являются решением проблемы преодоления обрамляющего модуса, а вместо этого являются неотъемлемой частью этого образа мышления.
Антимодернистская позиция Хайдеггера и призыв Латура к переоценке нашего отношения к технологии не только отражают различные политические программы, но и предлагают интересный контраст, поскольку решение Хайдеггера состоит в том, чтобы свести к минимуму нашу зависимость от технологических артефактов, в то время как решение Латура состоит в том, чтобы принять множество способов, от которых мы будем зависеть.
Кажется, что на движение к симметрии между объектом и субъектом должно повлиять наделение не-людей агентностью, которая, как хорошо известно Латуру, служит только сохранению различия между действующим лицом и объектом воздействия, субъектом и объектом. Таким образом, Латуру не удается выйти за пределы дихотомии субъект-объект, и, что еще хуже, люди по-прежнему остаются стандартной мерой действия, до которой возвышаются не-люди.
Источник
Линнет Хонг. Актанты и обрамление: Хайдеггер и Латур о технике
//журнал "Elsevier"- том 34, выпуск 4, декабрь 2003, С. 693-704//
URL: https://www.sciencedirect.com/science/article/abs/pii/S0039368103000669
Comments