Земля, технология, язык: вклад в целостные и трансцендентальные пересмотры после поворота в сторону артефактов
Введение:
«Эмпирический поворот в философии технологии, понимаемый как поворот к артефакту в работе Ihde, был необходимым и плодотворным, однако он подразумевал слишком мало внимания языку, его связям с технологиями, а также несправедливо и неоправданно отвергал понятие трансцендентальный.»
В своей статье Марк Кекельберг, исполь-зуя наброски Витгенштейна, приближается к более целостному и трансцендентальному пересмотру постфеноменологии, которая не отворачивается от артефакта, а помещает его в более широкий социальный контекст и задает вопрос об отношении между языком и техно-логией. Он предлагает некоторые изменения в постфеноменологической структуре отношений человека и технологий, которые подчеркивают роль языка и то, как использование технологий встроено в социальный контекст. В конце статьи автор, предполагая, что земля может быть конечным условием возможности, задается вопросом: «что этот чувствительный к языку и трансцендентальный подход может означать для переосмысления нашей человеческой позиции и деятельности в антропоцене?».
Статья заканчивается указанием на роль языка как трансцендентального условия, формирующего сам проект мышления “антропоцен”.
Использование Витгенштейна для размышлений о технологиях
Поздние труды Витгеншейна, по мнению автора, могут быть использованы в философии технологии, если принять его подход к языку, а затем применить к технологиям.
«Мы можем перевернуть метафору и утверждать, что использование технологий также очень похоже на использование языка, по крайней мере, если мы понимаем язык витгенштейновским способом.»
Подход к языку Витгеншейна:
1. Язык ориентирован на использование («значение слов зависит от их использования»)
«Cмысл технологий, поскольку мы рассматриваем их как инструменты и артефакты, заключается в их использовании. Без этого они бессмысленные объекты.»
2. Язык – холистическое понятие («использование языка вплетено в деятельность и то, что он называет языковыми играми»)
«Это использование всегда встроено в деятельность, игры и, в конечном счете, форму жизни»
3. Можем добавить трансцендентальную интерпретацию («конкретное использование становится возможным благодаря контексту игр и форме жизни, которая придает смысл конкретному использованию»)
«Конкретные виды использования технологий становятся возможными благодаря играм и формам жизни, которые структурируют и ограничивают эти виды использования и связанные с ними значения.»
Пересмотр и выход за рамки постфеноменологии
Автор отмечает, что витгенштейновский подход разделяет с постфеноменологией интерес к использованию, но добавляет, что не может быть бесконечной изменчивости использования.
«На практике вариативность использования и значения ограничена трансцендентальными условиями: играми и формой жизни.»
«диапазон значений всегда ограничен формой жизни.»
В качестве примера он приводит обычный нож:
«Мы можем использовать нож для резки, но также и для убийства. Но, скажем, инопланетная культура может совершенно по-разному использовать один и тот же объект и придавать ему совершенно разные значения, основываясь на их культуру, которые невозможно представить внутри нашей культуры.»
Но как насчет дальнейших последствий холизма и трансцендентальной интерпретации? Автор предлагает два способа пересмотреть постфеноменологию в свете этих идей:
1. Нужно оставаться на уровне того, что Витгенштейн говорит о языке и добавить язык в рамки отношений человека и технологии, в частности, в качестве посредника (рядом с технологией).
«Язык может выступать посредником между людьми и их миром различными способами, а также может играть различные посреднические роли по отношению к технологии и тому, как технология опосредует.»
Он основывается на том, что язык воплощаем, так как он формирует и структурирует нашу жизнь несмотря на то, что мы его не видим, а также опосредует герменевтическое отношение по крайней мере двумя способами:
его можно воспринимать как часть мира - «Точно так же, как термометр опосредует наш опыт тепла и холода, язык как текст также является посредником.»
язык может опосредовать наши взаимодействия с технологией - «Он формирует то, как мы говорим и думаем о технологии.»
2. переосмыслить саму структуру отношений, основанную на его применении взгляда Витгенштейна на язык к технологии.
«Во-первых, мы можем позаимствовать холизм Витгенштейна, чтобы добавить, что эти конкретные виды использования технологий связаны не только с конкретным использованием артефактов и конкретным использованием слов или конкретными “опосредованиями”. Эти виды использования и опосредования (но, возможно, термин “опосредование” здесь не нужен), в свою очередь, связаны с конкретными видами деятельности, играми и формой жизни.»
« Во-вторых, связь между конкретным использованием (и, если хотите, опосредствованиями) и этим целым может быть концептуализирована трансцендентальным образом.»
Этот способ позволяет описать точные способы, с помощью которых конкретные виды использования и материальные обязательства формируются и совместно образуют игры и формы жизни, частью которой они являются, так как постфеноменология их не описывает.
«Принимая всерьез прагматическое измерение постфеноменологии, в частности ее акцент на использовании, и сочетая это с витгенштейновским мировоззрением (но, возможно, аналогичный подход может быть разработан на основе Хайдеггера), мы, таким образом, приходим к более всеобъемлющей и более интересной постфеноменологии и герменевтике технологии, в которой использование технологии это не только вопрос того, что делают материальные артефакты, но и часть большего целого, которое включает в себя также язык и формирует конкретные виды использования, поскольку оно само состоит из этих конкретных видов использования.»
Язык и его отношение к технологии
По мнению автора, определить язык можно как минимум пятью способами:
как технологию в смысле инструмента
«Причина, по которой постфеноменология отвергла изучение языка, заключается в том, что она просто приняла постмодернистское определение языка как целого абстрактных знаков. Но если мы отбросим это определение и признаем инструментальный характер языка и его элементов, мы можем смело интегрировать изучение языка в философию технологии.»
язык, в форме речи или письма, таким образом, может быть проанализирован так же, как мы анализируем другие технологии и средства массовой информации.»
как среду в смысле среды
«Язык тогда появляется не как нечто, что мы используем, а скорее, как своего рода среда, экология, в которой мы живем.
Точно так же, как наши повседневные технологии являются частью и вносят вклад в форму жизни, язык также переплетается с большим целым, которое придает смысл нашей жизни и которое упорядочивает и структурирует нашу деятельность и практику.»
как посредника (как постфеноменология использует это слово)
«Как посредник, язык влияет на то, как мы видим мир и формируем наше использование технологий.»
как трансцендентальное условие
«Язык делает возможным то, что мы делаем с технологией, и в конце концов даже формирует само наше мышление, включая мышление о технологии.»
как повествование
«И язык, и технология структурируют и настраивают наше время. Можно сказать: они опосредуют временность нашего существования. Более того, нарративы не только “опосредуют” или “настраивают”, но также являются частью формы жизни и, следовательно, также имеют более трансцендентальную роль»
Эти способы позволили автору больше сказать о роли языка и предложить концептуальную структуру, которая делает феноменологию и герменевтику технологии более социальными и более чувствительными к грамматическому, трансцендентальному измерению жизни с технологией.
Также они позволяют интегрировать изучение языка и изучение технологии, что помогает построить лучший синтез и гибрид между ними, что не удавалось до сих пор постфеноменологии.
Антропоцен? Земля и язык как трансцендентальные условия
В этой главе автор отмечает, что именно подразумевает предлагаемый подход для мышления об антропоцене.
Он считает, что предлагаемый витгенштейнский (и, возможно, хайдеггеровский) подход может способствовать появлению более макроориентированных и, что более важно, обновленных онтологических подходов, которые ставят под сомнение и теоретизируют изменяющееся планетарное состояние технологии (и обусловленность), поскольку он позволяет грамматическое, трансцендентальное и действительно онтологическое мировоззрение, которое выходит за рамки узкого “микро” фокуса эмпирической философии технологии поворота.
Для обеспечения макро-перспективы, нам необходимо сказать, что сам антропоцен имеет онтологический статус в том смысле, что он делает всю планету ресурсом для управления:«антропоцен представляет собой новую форму жизни, которая формирует наше мышление и действия. Это не только “онтическое” состояние (люди увеличили свободу действий и изменили планету), но и своего рода трансцендентальное состояние. Речь идет не только о том, что мы делаем или что происходит; это также о том, как есть что-то большее, что формирует наше мышление и наши действия.»
Если же мы не хотим превратить всю планету в постоянный резерв, и если мы поэтому отвергаем антропоцен и хотим оставить это состояние (если это вообще возможно), можно было бы привлечь больше внимания к земле.
«Возможно, “решение” (но мы должны выйти за рамки революционистского мышления, чтобы выйти из антропоцена) состоит в том, чтобы признать саму землю трансцендентальным условием. Форма жизни тогда не только интерпретируется социальным и культурным образом (сравните с социальными и культурными интерпретациями Витгенштейна); она также рассматривается как нечто, связанное с биологией и природой. Мы, люди, нуждаемся в земле, чтобы жить и выживать.»
Таким образом, земля функционирует как трансцендентальное условие для всех наших действий и игр, включая все наши виды использования технологий и как только мы признаем это, мы откажемся от образа мышления, который рассматривает планету как своего рода космический корабль, который мы должны контролировать и управлять.
«Это означает, что мы уже покидаем антропоцен, рассматриваемый не как геологическое или климатическое условие, а как трансцендентальное условие, которое формирует наше мышление и действия.»
Земля, по мнению автора, может быть «онтической сущностью, а может быть своего рода грамматикой, условием возможности, которое делает возможной нашу форму жизни и которой, возможно, является наша форма жизни.»
Если философия технологии стремится сблизить эти культуры и формы жизни, и если она хочет внести свой вклад в мышление об антропоцене и за его пределами, то необходимо работать не только над материальными артефактами, но и уделять больше времени роли языка, считает Марк Кекельберг. Он предполагает, что поиск нового языка—о технологии, о планете и о нас самих—может помочь "пробить заблокированный горизонт".
Источник: Journal "Foundations of Science", 11 April 2021, article "Earth, Technology, Language: A Contribution to Holistic and Transcendental Revisions After the Artifactual Turn". Written by Mark Coeckelbergh.
Comentarios