Многие философы размышляли на тему техники в современном обществе, но я бы хотел остановиться на размышлениях Габриэля Марселя. Чтобы лучше понять его позицию предлагаю рассмотреть его цитаты.
“Итак, что же я хочу действительно сказать, когда говорю, что люди вокруг меня вошли в эру техники? Я не имею в виду лишь простой факт необычного распространения технических средств в современном мире. Прежде всего я хочу подчеркнуть, что человек все более и более стремится мыслить мир вокруг себя и, в конце концов, самого себя под знаком техники. Вот здесь мы должны точно определить, что же понимаем под словом «техника»”
“Техника — это специализированное и рационально разработанное умение что-то производить, характеризующееся, кроме того, еще и способностью к своему усовершенствованию и передаче. Когда мы говорим о технике, то имеем в виду не некую совокупность средств, накапливаемых одно за другим, не некое кумулятивное их собрание. Мы имеем в виду, скорее, человеческий разум, рассматриваемый в его применении к тому, что можно назвать обустройством жизни на земле и, добавим сегодня, обустройством и других планет, хотя последнее и выступает не более чем возможность, о которой неизвестно, призвана ли она осуществиться.”
“Человек приведен к необходимости мыслить мир под знаком техники, означает прежде всего то, что мир предстает перед нами как доступный методическому воздействию со стороны нашей изобретательной активности таким образом, чтобы все более и более полно удовлетворять наши потребности”
“Так осуществляется своеобразный перенос человеческой способности восхищения: человек приходит к тому, чтобы все более и более концентрировать свое восхищение на результатах техники, предстающей для него ступенью совершенства, доведения до точности в разработке чего-то отвечающего его потребностям, то есть как нечто такое, чему он не может найти эквивалента в том мире, который предшествует техническим завоеваниям.”
“Разве может быть решена, например, такая проблема, как проблема голода в современном мире, если не будет достигнута подобная организация? Кажется очевидным, что нет, не может. В данном случае речь идет прежде всего о перераспределении сырьевых ресурсов, об использовании богатств природы, как уже освоенной, так и еще не освоенной человеком. Эта проблема, являющаяся главной для развивающихся стран, может быть решена только благодаря прогрессу техники. Здесь имеется целый ряд очевидных вещей, на которые достаточно лишь намекнуть и которые кажутся могущими быть поставлены под вопрос лишь отсталыми умами, рассуждающими как дилетанты, не отдающие себе отчета во все большей и большей угрозе реальности.”
“В данном случае речь идет прежде всего о перераспределении сырьевых ресурсов, об использовании богатств природы, как уже освоенной, так и еще не освоенной человеком. Эта проблема, являющаяся главной для развивающихся стран, может быть решена только благодаря прогрессу техники.”
“В целом можно сказать, что суть технократического мышления состоит не только в утверждении того, что было сказано выше, но и в том, чтобы считать незначащим все то, что тем или иным образом намеревалось бы встать поперек подобной эволюции. Именно здесь и встает проблема, на которой я сосредоточу внимание”
“Мы должны осознать то возражение против широко распространенного применения таких средств, которое выдвигают многие верующие, являющиеся главным образом католиками. Эти средства и методы предстают предполагающими не только непризнание священного характера жизни, но и его отрицание. Верующими, о которых я говорю, продуктивная функция рассматривается как по природе своей резко отличающаяся от других биологических функций.”
“Невозможно колебаться, я полагаю, в признании того, что в силу прогресса науки и техники человек сам себя встраивает в условия, нацеленные на то, чтобы благоприятствовать подобному замещению посредничества собственной продуктивностью.”
“Однако манипулирование с жизнью, которое следует из любой противозачаточной технической активности, предполагает, как это представляется, абстрагирование от такого дара, так что человек рассматривает самого себя больше не как посредника в деле воспроизведения человеческих существ, но как единственного их производителя”
“Индустрия ведь возможна лишь в силу строго определенного знания таких условия или данных. Действительно, на мой взгляд, неоспоримо, что техника неким образом является наследницей идеализма. Как мне это представляется, с большой ясностью эту связь видел Хайдеггер.”
“Тем не менее мы должны придерживаться того, что существует фундаментальное различие между продуцированием или производством и порождением {pro-creation). Оно состоит в том, что производитель не является посредником, в то время как порождающий — сущностным образом посредник, посредник между прошлым и будущим, которое от него столь же скрыто.”
“ В современном мире семья тяготеет, по-видимому, к тому, чтобы представляться не как такое обволакивающее благоволение, или благожелательность, а как совокупность преград, от которых индивид стремится освободиться, подспудно сознавая, что тот узел, которым он повязан, сам собой тяготеет к тому, чтобы расслабиться еще больше.“
“И дело не ограничивается лишь тем, что в современном мире в численном отношении семья уменьшается, сводясь к ограниченному коллективу, образованному детьми и родителями. Гораздо более глубоким образом задевает основы семьи то, что отцовская власть, родительский авторитет все более и более ставятся под вопрос, причем это происходит со стороны тех, кто должен эту власть осуществлять.”
“Исходя из всецело десакрализованной и пессимистической картины жизни, люди приходят к тому, как мы видели, чтобы рассматривать жизнь как простой вид энергии, стать господином над которой считается важным для минимизации ее вредоносных последствий”
“Вот здесь мы подошли к самому центру анализируемой нами проблемы. Ведь именно в перспективе техницистского отношения к миру жизнь рассматривается таким образом. К этому следует добавить, что адепты такого подхода, лишая жизнь всех присущих ей сакральных свойств, которые сообщались ей теократическим мышлением, считают себя вправе манипулировать ею.”
“В связи с этим мне представляется значимым тот факт, что жизнь все чаще и чаще рассматривается как нечто, не имеющее никакой внутренней ценности, как то, что может быть прекращено почти так же, как выключается электричество при нажатии кнопки выключателя. Согласно десяти евангельским заповедям, убийство всегда было знаком преступного направления мысли и воли.”
“Новое отношение к смерти и жизни, безусловно, возникло на основе тех неизмеримых жертвоприношений, которые лавиной шли в течение полувека в ходе войн и массовых преследований. Я хочу сказать, что своего рода отрицательная реакция, сопровождающая сам акт убийства, из-за некоего незаметно совершаемого смещения уже не возникает, причем даже у тех, кто никогда не совершал никакого убийства и в том, что касается осознанных суждений, остается верным традиционным заповедям”
“Процесс десакрализации, неизбежным образом развертывающийся внутри технической эпохи, обнаруживается, на мой взгляд, именно в этом. Существо же сакрального мы можем схватить, следуя методу доказательства от противного, a contrario”
“Для человека, не полностью поглощенного и, можно сказать, еще не целиком дегуманизированного миром техники, созерцание самого хрупкого существа является также и созерцанием того, что наилучшим образом пробуждает чувство поклонения и восхищения.”
“Действительно, все происходит таким образом, как если бы совершенно безоружное существо заставило нас выронить из рук все наши инструменты и технические средства, позволяющие нам овладевать данным миром и изменять его. Обратившись к такого рода явлениям, мы наилучшим образом, на мой взгляд, можем пояснить сам смысл слова «трансценденция»”
“Конечно, только что сказанное нами будет занесено на счет слабоумной и притом, возможно, губительной сентиментальности теми, кто образует когорту пламенных поборников новой техники. В их числе я вижу прежде всего сторонников психоанализа как идейного комплекса, зависимого от натуралистической философии, что, на мой взгляд, действительно имело место в учении Фрейда, по крайней мере в его ранних работах.”
“Не исключено, что священное, в том по крайней мере его аспекте, в котором оно выступает для нас со всей значимостью, коренится в утверждении святости Бога. Но и наоборот, представляется очень вероятным, что если такое утверждение оспаривается во имя того, что я назвал бы теодицеей наизнанку, то все измерение священного как таковое в конце концов будет сведено к нулю.”
“Итак, с одной стороны, мы должны признать, что в мире, характеризующемся абсолютным приматом техники, неизбежно развивается процесс десакрализации, угрожающий прежде всего жизни, целой совокупности ее проявлений, в особенности тех, что относятся к семье и ко всему, с нею связанному.”
“Опыт нам показывает, что, по крайней мере в тоталитарных странах, общество, в значительной степени подвергнутое государственному контролю, будет стараться взять на себе те функции, которые семья утрачивает в этом процессе”
“Мне ясно, что в той мере, в какой пытаются найти решение бесчисленных практических проблем, поставленных уже самим фактом больших чисел и вообще числовым подходом к миру человека, приходится вращаться в сфере статистики, которая, на мой взгляд, непонятно каким образом могла бы обрести сакральное начало.”
“На мой взгляд, мы касаемся самого существенного. Нельзя надеяться на то, что человеческая реальность, поскольку она обрабатывается статистически, каким-то образом может сохранить свой сакральный характер. Причина этого в том, что подобная реальность по природе своей чужда Благодати.”
“В техническую эпоху священное может открыться лишь при условии обращения. Это слово — обращение, — как мы это увидим, берется здесь в его самом широком значении.”
“На мой взгляд, считать, что священное может возникнуть в ходе той эволюции, которая не перестает разворачиваться перед нами, — значит идти против разума. Напротив, эта эволюция тяготеет к грубому и радикальному отрицанию священного в той мере, в какой она все более и более, хотя и неявным образом, поддерживает прометеевскую установку со всем, что такая установка несет с собой высокомерного и гордого, того, что зовут hubris .”
“Никоим образом я не считаю, что при этом надо подчеркивать его конфессиональный аспект, хотя следует признать, что чаще всего обращение наделено именно этой чертой. Принципиально важно, что оно может обнаруживаться в самых разных формах.”
“Верным тут является в точности противоположное состояние, так что внутренний мир может быть только интерсубъективным, то есть отношением одного единственного неповторимого существа к другому единственному неповторимому существу, отношением я к ты, как это Мартин Бубер и я сам, параллельно с ним, пытались показать в наших работах”
Источники:
Марсель Г. Священное в эпоху техники // Марсель Г. О смелости в метафизике: Сб. статей. СПб.: Наука, 2013. С. 212‒228
댓글