3 Деррида и феноменология техники.
3.1Вступление
Творчество Деррида, насчитывающее почти сотню опубликованных работ, также содержит бесчисленные примеры его философских размышлений о технике. Однако цель этой главы не в том, чтобы показать, что Деррида является философом техники (хотя я утверждаю, что он им является), а в том, чтобы попытаться осветить то, как технология и наше отношение к технике фигурируют в его трудах. В каком смысле деконструкцию можно назвать размышлением о технологии? Что Деррида имеет в виду под технологией? И какую роль играет письмо в его философии техники?
Деррида утверждает, что развитие телефонов, факсимильных аппаратов, телевизоров, электронной почты и Интернета может даже иметь большее значение для демократизации, чем бесконечные дискуссии о правах человека и усиление демократизации. Не может быть и речи об остановке этого процесса технологизации; скорее, это вопрос понимания того, как можно сформулировать демократический ответ на этот процесс. Несмотря на то, что технология представляет собой как ужасающие опасности, так и фантастические возможности, Деррида приветствует как технологию, так и демократию.
3.3 Гуссерль и технологическое происхождение геометрии
Что интересует Гуссерля, так это то, как практически-техническая деятельность порождает геометрическую идею. Несмотря на гуссерлевский идеализм, этот вывод ясно показывает тесную связь между научной теорией и донаучным, практически ориентированным опытом, поскольку наука всегда основывается на той или иной форме технологической практики.
3.4 Гуссерль и письмо как телекоммуникация
Для Деррида письмо представляет собой конечный гарант не только объективности научного значения, но также его возникновения и передачи во времени и пространстве. Письмо как таковое является технологическим инструментом, делающим возможным открытие телекоммуникаций, посредством которых можно задавать «воссоединяющие» вопросы научной традиции. Предпочтение Деррида письму, которое включает в себя инверсию традиционной иерархии речи/письма, обязательно требует, чтобы мы понимали письмо двояко: письмо в его обычном эмпирическом смысле (как, например, письмо на этой странице); и письмо как бессубъектное условие возможности познания и смысла — квазитрансцендентальное, которое Деррида позднее переименует в «архе-письмо» (archi-écriture).
3.5 Технология как отношение
Техника как письмо раскрывается в различии между внутренним и внешним, между тем, что Платон называл мнемой и гипомнезой, где расстояние, разделяющее их, даже тоньше волоска: различить их совершенно невозможно.
Со временем этот взгляд на технику как на такую тесную связь стал определять отношение Деррида к Хайдеггеру и его вопросу о технике.
3.6 Хайдеггер и вопрос техники
Для Деррида не только эссенциалистское мышление, но даже привилегированный вопрос Хайдеггера — Die Frage nach der Technik — загрязнен самой технологией. Это относится и к человеческой жизни, и к жизни вообще. Жизнь, от «генетической записи», которая регулирует «поведение амебы или кольчатого червя», вплоть до Homo sapiens, всегда уже загрязнена технологиями. С самого начала и в каждый момент жизнь применяет протезную стратегию: жизнь — это процесс самовосстановления, а ее воспроизводство — это механизм, форма технологии. Дело не только в том, что техника не является противоположностью жизни, она вписана в жизнь с самого начала.
Вопрос о технологическом архиве — это принципиально политический вопрос, ответ на который нельзя просто сформулировать и заархивировать, каким бы законным этот вопрос ни казался. Технологический архив не позволяет объективно и нейтрально определять себя. Мы можем и должны исследовать значение этого понятия, обращаясь к прошлому, коллективной памяти или традиции. Для Деррида вопрос об архиве — это не вопрос о прошлом. Это вопрос о будущем, вопрос о самом будущем, об обещании грядущей демократии.
3.7 Резюме
Что делает мышление Деррида уникальным, так это то, что он расширил понятие технологии, включив в него всю область феноменологии: эссенциалистское мышление никак не может быть вынесено за скобки технологии (то есть несущностного аспекта технологии). Само желание отгородиться от технологий делает нас более уязвимыми к риску быть «зараженными» ими, чем если бы мы пытались думать об этом с точки зрения заражения. Для Деррида техника есть не противопоставление сущности и дополнения, а тесная связь, контаминация, в которой сущность и дополнение переплетаются.
4 Технология и время как событие
4.2 Так называемая вульгарная концепция времени
Решение проблемы точки и линии, по Деррида, состоит в том, чтобы думать о линии не как о ряде потенциальных пределов, «но как о линии в действии, как о линии, мыслимой на основе своих крайностей». Линия должна мыслиться как активная линия, вдоль которой каждая точка постоянно движется в пространстве-времени. Парадоксальным следствием этого решения является то, что линия должна представляться как круг. Поскольку две конечные точки линии пересекаются, линию всегда следует понимать в рамках «круга, который бесконечно регенерирует сам себя». Образ времени как круга — это, по сути, один из самых сильных образов в метафизике, на который Деррида уже ссылается в своей второй книге «Происхождение геометрии Эдмунда Гуссерля» и к которому он возвращается во всех своих работах.
4.3 Время Хайдеггера
Для Деррида центральная идея «Бытия и времени», а именно противопоставление неметафизического изначального времени якобы «вульгарному» времени, по меньшей мере проблематична. Он резюмирует свой анализ в Ousia et Grammè, задаваясь вопросом, существует ли на самом деле «вульгарная концепция времени». Вывод Деррида состоит в том, что нет (и не может быть) неметафизической изначальной темпоральности. Единственное время, которое существует, — это время, которое Хайдеггер называет «вульгарным». И это время по самой своей сути апоретично. В «Апориях» (1992), которые можно рассматривать как продолжение прочтения Деррида Хайдеггера в «Ousia et Grammè», он идет еще дальше и сочетает апорию как таковую со временем.
4.4 Деконструкция времени Деррида
Что именно подразумевает Деррида под становлением-пространством времени? Поскольку поток теперь исчезает в тот самый момент, когда он возникает, он должен быть расщеплен и вписан как след в пространство просто для того, чтобы продолжаться. Это становится пространством времени. Настоящее должно быть вписано как след в пространство, потому что пространственность характеризуется способностью сохраняться, несмотря на зыбкий характер времени. Таким образом, пространственность является необходимым условием синтеза, поскольку позволяет связать прошлое с будущим. Однако пространственность не может существовать сама по себе; вписанные следы не могут быть одновременными. Одновременность может существовать как таковая только посредством создающего темпоральность синтеза, соединяющего одно пространственное положение с другим.
Дар — это событие, открывающее замкнутую однородную систему времени другому времени, более сложному и качественно более разнородному. И такое событие создается искусственно.
4.5 Искусственное производство события
Деконструкция обнаруживает, что симулякры события вписаны в самый центр событийной структуры: само событие становится симулякром, оно «аннулируется» с момента, когда оно становится событием (информационно повторяясь и тем самым дистанцируясь от сам). Именно производство и повторение создают событие: именно в тот момент, когда событие повторяется, оно изменяется и перестает быть однозначным или тождественным самому себе.
Для Деррида технология является инструментом мощной практической деконструкции времени. Его демократические последствия невозможно преувеличить, и они могут оказаться значительно более далеко идущими, чем то, что было достигнуто всеми восхвалениями демократии и прав человека. Этот факт, надеется он, может ускорить глобальный процесс демократизации и создать угрозу всем формам тоталитаризма. Помимо всех моральных суждений о технологии, Деррида пытается понять трансформацию политического через технологию; его анализ технологии можно охарактеризовать как реалистичный в том смысле, что он не осуждает технологию и не призывает остановить технологическое развитие.
4.6 Технологии выводят время из равновесия
Таким образом, Деррида рассматривает технологию и вызываемых ею призраков не как мертвый механический механизм, а как plus de vie, выживание (sur-vie). Технология в этом смысле «живая». Понимание этого Деррида далеко не механистично; напротив, технология позволяет жизни оставаться живущей за пределами жизни, посредством другого вида жизни, призрачной жизни. Создавая другую жизнь и вписывая в нее плюс де ви, техника также сообщает жизни иную конечность, чем жизнь живых: их призрачную конечность, их потенциальное исчезновение и искоренение.
4.7 Стиглер против Деррида: технологическое или Мессианское время?
Постановка Деррида вопроса об отношении между техникой и временем отличается от подхода Стиглера и в другом отношении. Деррида противопоставляет неопределенное и непредвиденное мессианское время однородному, историческому или хронологическому времени. Для Стиглера любая попытка рассматривать эти две концепции времени как противоположности — откровенный платонизм: все время — это технологическое время. В нашем нынешнем капиталистическом обществе, как его видит Стиглер, будущее определяется технологически.
4.8 Резюме
Понимание времени Деррида более радикально. Для него не только эти псевдособытия, но и все события технологически опосредованы. Если все события должны быть записаны как следы в пространстве, то эти следы, эти репрезентации техники должны конституировать время посредством движения различения. Время Деррида едва ли совместимо с точкой зрения, согласно которой время конституируется на основе предельного основания, независимо от того, состоит ли это основание из трансцендентальной субъективности, экзистенциальной темпоральности или эмпирической техничности.
5 Техника человечества
5.1 Введение
В кругах философии техники в настоящее время ведутся интенсивные дебаты о возможности и желательности «улучшения» человека с помощью современных технологий. Ускоряющаяся конвергенция информационных технологий, биотехнологий, нанотехнологий и когнитивной науки — так называемые NBIC-технологии — может привести к радикально новым приложениям, таким как интерфейсы мозг-компьютер, воссозданные человеческие органы и, возможно, даже существа, которые частично являются людьми. часть технологии.
Деррида глубоко двойственно относится к ускоряющимся темпам технологического и научного развития и разрывается между двумя «противоречивыми чувствами». Это чувство трагедии, уникальное в истории человечества: беспрецедентный прогресс в знаниях теперь связан с огромной силой, не только технологической и научной, но и технико-экономической и технико-политической мощью. Основываясь на знаниях, эта сила по существу сосредоточена в руках нескольких сверхдержав в богатом мире.
5.2 Вхождение технологии в жизнь
Нетрудно согласиться с Деррида в том, что эта концепция пунктуальности — настоящего как точки на воображаемой временной шкале — восходящая к аристотелевской физике, мягко говоря, проблематична. Дело в том, что Гуссерль не только это признает, но и весь свой проект приспосабливает к мысли о том, что «живое настоящее» должно иметь известную протяженность во времени. Если бы это было не так, если бы сознание сознавало только то, что дано в пунктуальном теперь, если бы поток сознания таким образом состоял из ряда изолированных временных линий, натянутых, как на жемчужное ожерелье, мы не были бы способны воспринимать временные объекты, не говоря уже об их движениях.
Весь человеческий опыт возможен благодаря этому изначальному письму, этому «архе-письму». Следовательно, человеческий субъект как сознание больше не может быть описан как центр бытия; скорее, его следует понимать как эффект внутри системы, которая является уже не системой присутствия, а системой следов, открытой для изменений в окружающем мире.
5.4 Резюме
Двойственное отношение Деррида к ускоряющемуся развитию технонауки, его одновременно апокалиптический пафос и относительное спокойствие кажутся законными. Он предупреждает нас, он снабжает нас противоречивыми сигналами, которые мы не можем ни игнорировать, ни закрывать на них глаза. Таким образом, мыслимое развитие в духе постгуманизма или трансгуманизма потребует бдительности, но также и открытости неизвестному будущему, которое невозможно предсказать.
6 Этика и технологии
6.1 Введение
Деконструкция не защищает какую-то конкретную политику; он защищает то, что делает, а именно ставит под сомнение нынешнюю основу политического мышления и политического действия. Эти основы также являются ограничениями, которые должны быть превышены, чтобы появилось что-то новое. Как мы увидим, работы Деррида с самого начала рассматривали этические вопросы именно в этом духе. Деконструкция совсем не нерешительна; напротив, она утверждает, что может изменить мир посредством принятия ответственных решений.
Деррида утверждает, что технологии на практике могут привести к большей демократии и справедливости. Однако это не означает, что технология всегда продвигает эти ценности; это может так же легко работать против них. Это может быть связано с новыми деструктивными способами использования существующих технологий. Тревожные примеры включают использование коммерческих пассажирских самолетов в качестве смертоносного оружия, потенциальное использование химического, биологического и ядерного оружия массового уничтожения, а также угрозу кибервойны, предназначенной для быстрого выведения из строя глобальных систем связи и архивов.
6.2 Электронная революция
Деррида много писал об электронной революции, революции, изменившей человеческую жизнь. Деррида описывает эту культурную революцию, все еще продолжающуюся и включающую переход от бумажной культуры к электронной культуре, как «геотехнологический шок» и «землетрясение», за которым последовали последовательные «афтершоки».
Одной из проблем, которую выделяет Деррида, является наша зависимость от множества мультимедийных устройств. Даже если люди в общих чертах знают, как им следует пользоваться тем или иным устройством, например компьютером, они не имеют ни малейшего представления о его внутреннем устройстве или протоколах, регулирующих его работу.
В этой почти гегелевской формулировке Деррида вызывает в воображении две «фантазии» о судьбе книги, два крайних и эсхатологических образа конца книги: ее смерть или ее телос — ее осуществление (свершение). Его точка зрения состоит в том, что мы не можем предвидеть, что произойдет, и поэтому мы должны непредвзято относиться к тому, что может произойти. Правда, он убежден, что бумажная книга никуда не исчезнет, что она в той или иной форме выживет и сосуществует с новыми технологиями. Но крайне важно, чтобы мы заранее не привязывались к какой-либо конкретной точке зрения, будь то пессимистической или оптимистической, реакционной или прогрессивной. Мы должны, утверждает Деррида, сопротивляться катастрофическому пессимизму, пессимизму, предсказывающему смерть книги.
Для Деррида вопрос об архиве, этом не поддающемся определению технологическом и политическом процессе, вокруг которого сосредоточена вся электронная революция, — это вопрос о будущем. Именно по этой причине мы должны постоянно быть начеку и брать на себя ответственность за огромные изменения в архивных технологиях, которые постоянно происходят. Если деконструкция — это этика, то эта этика обязательно связана с технологическим архивом.
6.3 Тотальная ядерная война
Ядерная война как вымысел, как басня является основой сказочных военных приготовлений, бессмысленного накопления огромного количества оружия, гонки вооружений без определенной цели и чрезвычайной поспешности, вызванной техникой и технологическими изобретениями, которые затронули не только военные, дипломатия и политика, но в конечном счете все человечество. Эта реальность основана на событии, которое в действительности является несобытием: «"Реальность", скажем, объемлющий институт ядерного века, конструируется басней, на основе события, которого никогда не было (за исключением фантазия)."
Деррида допускает здесь гипотетическую возможность полного уничтожения всех следов. Все, что остается, — это единственный неизгладимый след, «след совершенно иного». Затем Деррида связывает эту гипотезу о совершенно ином, невозможном, тотальном разрушении архива с деконструкцией: «Гипотеза этого тотального разрушения наблюдает за деконструкцией, она направляет ее шаги». Гипотеза полного уничтожения архива определяет этическую приверженность деконструкции.
6.4 Глобальный терроризм
Вместо того, чтобы выбирать стратегию объявления войны терроризму, Деррида выбирает то, что он считает более этически ответственной стратегией, а именно деконструкцию концепции терроризма. Его аргументация состоит в том, что преобладающее использование понятия терроризма (как более или менее самоочевидного понятия) непреднамеренно играет на руку террористам. Деконструкция терроризма включает в себя демонстрацию того, что различия, которые мы обычно связываем со словом «терроризм», проблематичны.
Деррида утверждает, что телетехнологии производят деконструкцию политического: «Ускоренное развитие видеотехнологий, киберпространства, новой топологии «виртуального» производит практическую деконструкцию традиционных и доминирующих концепций государства и гражданина».
6.5 Резюме
По мнению Деррида, смертельная угроза, которую представляет собой глобальный терроризм и тотальная ядерная война, требует глобального ответа в виде нового космополитического мирового порядка, в котором ключевыми действующими лицами являются международные организации и региональные альянсы. Это не означает, что эту космополитическую идею, уходящую своими корнями в древность, не следует критиковать; напротив, наш этический долг состоит в том, чтобы выйти за пределы самого космополитического идеала, выйти за пределы политического.
Политика и технологии
7.1 Введение
В начале «Насилия и метафизики», своего блестящего эссе о Левинасе и критике феноменологии, Деррида описывает два отдельных исторических образа мысли: с одной стороны, греческий логос, концептуальная универсальность которого заключает в себе область, в которой возможна философия. ; с другой — иудейская мудрость, стремящаяся вырваться из тисков логоса. Эссе остается уклончивым и амбивалентным в отношении этих двух моделей мышления: греческой — рациональной, упорядоченной, универсальной и формирующей основу для законов и политики; и иудейское — этическое и подчеркивающее переживание инаковости Другого.
7.2 Деррида о политике
Было много предположений о так называемом политическом «повороте» в более поздних работах Деррида. Однако в своей книге «Войус» (2003 г.) он сам раз и навсегда опроверг такие предположения: «В 1980-х или 1990-х годах никогда не было, как иногда утверждают, «политического поворота» или «этического поворота» в «деконструкции», на по крайней мере, не так, как я это испытываю. Мышление о политическом всегда было мышлением о различии, а мышление о различии всегда было мышлением о политическом, о контурах и границах политического».
7.3 Трансформация демократии, политики и гражданственности с помощью технологий
Для Деррида важно не только политизировать технологию, то есть поместить ее в политический, социальный и глобальный контекст, чтобы определить ее политические, социальные и глобальные последствия. Потому что именно эта технология, к лучшему или к худшему, трансформирует само понятие политического — и обязывает нас необходимым императивом мыслить политическое за пределами политики или демократическое за пределами демократии, то, что он называет la démocratie à venir.
7.4 Нарушение неприкосновенности: наблюдение и контроль
Деррида, вероятно, решительно протестовал бы против поведения АНБ и усомнился бы в его почти неограниченных и неконтролируемых методах наблюдения. Предположительно, он потребовал бы большей прозрачности и призвал АНБ и аналогичные организации по наблюдению по всему миру следовать существующим законам и поставить их под самый строгий демократический контроль до тех пор, пока не появится космополитический мировой порядок за пределами национального государства и его ненасытная потребность следить за своими гражданами. Со своей стороны, отдельные граждане могут лишь скрывать частные письма и документы, храня их вне Интернета, во внешних архивах разного рода, в которых они останутся труднодоступными для властей. И все же не только отдельные граждане хранят важные документы в труднодоступных архивах; это делают и государство, и наука, и вообще все гражданское общество. Таким образом, для Деррида вопрос об архиве является вопросом политическим, даже центральным вопросом политики, который постоянно повторяется в его текстах.
7.5 Архивная политика — центральный вопрос политики
Если эти физические архивы требуют «политики архива», возникает вопрос, требуют ли все виды архивной информации какой-либо формы активной политики архива. Это особенно верно для всей информации, основанной на изображениях. Одним из наиболее заметных последствий глобального распространения технологий является огромное доминирование изображения в постоянно растущем числе областей. Изображения различного рода хранятся в архивах телевизионной, кино- и культурной индустрии, на серверах Интернета и в миллиардах компьютеров, планшетов и смартфонов.
7.6 Деррида против Стиглера: мессианская этика или политика памяти?
Деррида согласен со Стиглером в отношении необходимости критического подхода к современным технологиям, особенно основанным на изображениях. Но там, где Стиглер призывает к политике культурной памяти, предполагающей прямое вмешательство государства в рынок, Деррида утверждает идею Просвещения о важности образования и критического осмысления для поощрения активного выбора со стороны независимых потребителей и сопротивления требованиям рынка к стандартизации и гомогенизация.
7.7 Резюме
В этой главе я стремился показать, как различные вмешательства Деррида в политические вопросы поддерживают общий тезис, который я выдвигаю, а именно, что мы можем различить в них контуры последовательной философии техники, феноменологии техники, которая уникальным образом расширяет концепцию техники, чтобы охватить все феноменологическое поле: техника есть не только материальное дополнение к человеческой психике, это всегда отношение, близкое отношение к человеку, жизни, времени, религии, этике — и политике.
8 Религия и технологии
8.1 Введение
В своих многочисленных работах о религии Деррида стремится показать, что религия и технология не независимы друг от друга, а всегда уже переплетены в тесной связи.
8.2 Деррида о религии
Вопрос об отношении религии к технике далеко не нов. Он был на повестке дня философов, по крайней мере, с начала современности, даже если он традиционно описывался в терминах оппозиции между религией и наукой, верой и разумом, верой и знанием. Хотя Деррида специально не обращается к этим проблемам в своих многочисленных работах о религии, должна быть возможность подойти практически к любой проблеме философии техники — например, отношения между религией и технологиями или отношения между религией и технонаукой и процессом глобализации. что оно движет — по-новому в свете провокационных анализов и аргументов, которые Деррида выдвигает в этих работах.
8.3 Религия как абстракция
«Вера и знание» может быть прочитана как введение в вопрос о религии — это творчество Деррида в целом. Он обобщает большую часть его предыдущих работ и предвосхищает большую часть его последующей работы. Это, как справедливо отмечает Майкл Наас в своем эрудированном, проницательном и легко читаемом исследовании «Чудо и машина» (2012), «абсолютно важное эссе… для понимания не только работы Деррида о религии, но и его работы в целом».
Деррида спрашивает, как мы можем сегодня говорить о религии в единственном числе, как если бы она была чистым монолитом, как если бы три монотеистические религии христианство, иудаизм и ислам были монолитным образованием без существенных различий, не говоря уже о проблеме мирового другие религии. Он с искренним уважением относится к этому вопросу, вплоть до выражения своего страха и трепета перед ним — первоначально фраза Пола, а теперь обычно ассоциируемая с Кьеркегором.
8.4 Два источника религии и их связь с технологиями
То, что действительно свойственно (propre) религии — ее непреодолимый союз с техникой и неизлечимая аллергия на нее, — это, таким образом, то, что делает ее столь фундаментально неспецифичной. Если защита собственной идентичности неизбежна, как утверждает Деррида, то для религии характерны как ее попытка защитить первый из двух источников религии, так и ее неизбежный переход к чему-то, чем она на самом деле не является. Именно этот парадоксальный переход — этот аутоиммунитет — заставляет религию использовать технологии в своих попытках защитить все, что традиционно считается более или менее священным: семью, дом, общину, язык, нацию, природу и, наконец, то, что для Деррида является наиболее важным. важнее всего сама жизнь.
8.5 Жизнь, жертвоприношение и научно-техническое насилие
Деррида предсказывал, что архаичное религиозное насилие будет нарастать и становиться все более ужасным. Войны, которые в некотором смысле также являются войнами религий, объединят самую передовую техно-науку с реактивным варварством, стремящимся напрямую атаковать собственное тело, то, что Деррида называет «сексуальной штукой», которая, если ничего не делать, будет изнасилована, изуродована или десексуализирована.
8.6 Религия и СМИ
Религия, которая, согласно Деррида, по существу является христианской, кажется, таким образом, умерла вместе с Иисусом на кресте только для того, чтобы «воскреснуть» в нашу собственную эпоху как религия средств массовой информации, всемирно-историческое событие, означающее спасение; возможно, таким образом, это евангелие нашего времени, «благая весть» нашей эпохи. Эта «благая весть» теперь достигла всех уголков Земли благодаря универсальности средств массовой информации и их доселе неизвестной силе. И никогда раньше технология не имела такой власти над человеческим разумом и такой искупительной силы. В нашу эпоху путь к спасению все больше проявляется в форме технологий.
8.7 Об атеизме и деконструкции
Деррида «мечтает» о невозможном: о мире, справедливости и грядущей демократии. Именно в этом конкретном смысле он (и Капуто) может называть деконструкцию религией без религии — чисто формальной структурой ожидания, ожидания и надежды в отличие от теологической догмы.
Религия и техника всегда уже переплетены в аутоиммунной связи. Стремление защищать, оберегать и спасать все, что религия считает священным — семью и дом, общину и природу, язык и нацию, даже саму жизнь — это неумолимое стремление становится аутоиммунным, когда оно претендует на технологическую машину, машину, которая традиционно считалось лежащим вне самой религии, но на которое оно так глубоко полагается и которому доверяет.
8.8 Резюме
Для Деррида эта существенная связь между христианством и средствами массовой информации в конечном счете основана на воплощении. Смерть Бога произошла с воплощением и смертью Иисуса на кресте. Для Деррида смерть Бога становится действительно центральной идеей христианства, идеей, которая в различных путях постоянно возвращается в христианскую традицию, вплоть до гегелевского «абсолютного знания» как цели земных процессов в «Феноменологии духа».
9 Вывод
В конечном счете заманчиво задаться вопросом, что такое технология на самом деле — эта технология, которая, по словам Деррида, «всегда уже существует», вплоть до первой живой клетки. Что такое технология Деррида, которая присутствует во всем, от амебы и кольчатого червя до нулей и единиц информационных и коммуникационных систем нашей эпохи? Как это ни парадоксально, технологии — ничто. Ни присутствие, ни отсутствие, ни бытие, ни дополнение, это сама игра сущности и дополнения, присутствия и отсутствия, начало игры, которую не может постичь никакая метафизическая или онтологическая концепция. По этой причине младший Деррида предполагает, что, возможно, необходимо найти новое имя, чтобы удалить его из его традиционной проблематики — и, мы могли бы добавить, переместить его в бесконечно узкое пространство между жизнью и смертью.
Источник:
1) Бьорн Шёстранд, "Деррида и технологии: жизнь, политика и религия", 2021, взято с сайта https://www.researchgate.net/publication/355097869_Politics_and_Technology
Comments