Марсель Мосс (10 мая 1872 – 10 февраля 1950) – французский этнограф и социолог. Получил образование в университете в Бордо. Уже в ранний период творчества Мосс проявил интерес к первобытным религиям. Ему удалось также раскрыть специфику отношений обмена (непосредственного обмена материальными благами — пищей, орудиями труда, а также женщинами, престижными украшениями и др.) в архаических обществах. Характерный для Мосса целостный многоуровневый подход к общественным взаимодействиям имел у него продолжение и в целостном подходе к человеку: он первым обратил внимание учёных на то, что в различных обществах присущи специфические физические, физиологические проявления — «техники тела». [2]
В своем распространенном употреблении "методы" обычно применяются к явлениям, которые являются примитивными, традиционными или же квалифицированными и молчаливыми, в то время как ‘технология" относится к тем явлениям, которые считаются современными, сложными, изощренными, основанными на знаниях, объективными. Дуэт «методы»/ «технологии» участвует в не менее важной семантической паре. Здесь техники – это объект, а технологии – это её голос, её дискус, её дисциплинарное исследование.
Сам Мосс следовал этому различию. Его статья “Les Techniques et la technologie” началась с утверждения:
«Чтобы осмысленно говорить о технике, нужно сначала знать что это. На самом деле существует наука о технике… это наука, называемая технологией». «Для этнологов техника играет огромную и существенную роль, соответствует фундаментальному характеру техники» [1]
Мосс оставил нерешёнными немало неясностей между терминами «технологии» и «методы». Важно, что мы признаем семантический массив хотя бы потому, что он ещё раз напомнит нам, что у методов действительно есть «наука, называемая технологией», посвящённая их изучению. Необходимость терминологии, может свидетельствовать лишь об относительной дисциплинарности и эпистемологической хрупкости технологии в социальных науках – дисциплине, которая на протяжении полувека оставалась неопределённой как в статусе, так и в сфере компетенций. Философы, экономисты, историки, инженеры, и всё чаще также социологи и антропологи, приступили к критическим и аналитическим исследованиям таких тем, как законы прогресса и закономерности исторического развития, отношения между природой и искусством, степень эмансипации или зависимость, и даже роль механизации в формировании современного условия. К технологическому вкладу Марселя Мосса побудила цель продвигать и распространять свою особую позицию, а также на идеологическом уровне признать, что методы имеют такое решающее значение для современных обществ и цивилизаций, что их целенаправленное изучение было необходимостью.
Следует начать с исследований Мосса с его знаменитым дядей и наставником Эмилем Дюркгеймом. Дюркгейм имел веские причины для интереса к методам, тем более, что они касались современных социальных условий.
«Неверно говорить, что общество состоит только из отдельных людей: оно включает в себя также материальные вещи, которые играют важную роль в коллективной жизни. Социальный факт материализуется до такой степени, что становится элементом внешнего мира» [1]
Давид Эмиль Дюркгейм 915 апреля 1858 – 15 ноября 1917) – французский социолог и философ, основатель французской социологической школы и предшественник структурно-функционального анализа. Считается основоположником социологии как самостоятельной науки. [3]
Социологический метод
Дюркгейм ввёл понятие «социальная морфология» и признал, что ошибочно переоценивать в разделении труда материальную плотность. На стадии размышлений он защищал своего рода «методологический материализм», в котором отбор объясняющих факторов и социальные детерминанты руководствовались способом их представления. Исходя из того, что позитивная рациональная наука может защитить человека, различные новые проекты были разработаны для решения «социального вопроса». Были предложены прагматичные и принципиальные решения. Тогда социальные науки во Франции в значительной степени пришли к существованию в тесном контакте с идеологическими потребностями Республики.
Жорж Эжен Сорель (2 ноября 1947 – 29 августа 1922) – французский фмлософ, публицист и политик. С одобрением относился к русскому большевизму и итальянскому нацизму. [4]
Сорель будет первый, кто провозгласит:
«Ни один мыслитель не подготовлен так хорошо, как он [Дюркгейм], чтобы представить теории Карла Маркса в высшее образование, ибо он единственный французский социолог… способный улавливать в их исторических изменениях научные законы и материальные условия [социального] становления» [1]
Религиозный поворот
Социологи и историки всё чаще приходят вместе к общим утверждениям, что религия является самым примитивным из всех социальных явлений. Именно из-за религии возникли в результате последовательных трансформаций все другие проявления коллективной деятельности – право, мораль, искусство, наука, политические формы и др. Религиозный поворот «Открытие» Дюркгейма решающего значения принёс столько же, сколько и теоретического по своим мотивам и следствиям. Подтверждение этому следует из переписки между Дюркгеймом и Моссом:
«Роль человека, который будет конкретно заниматься религиозными фактами, несмотря на то, что религия должна быть повсюду, или, скорее, из-за этого – поэтому будет значительным. Но для этого его надо принять с добром, благодатью, под которой я подразумеваю ощущение её полезности. На самом деле, это социологическое значение религиозные феномены – результат всего, что я сделал; и в этом есть преимущество.» «Чем больше я думаю об этом, тем больше я верю, что мы должны выровнять наши статьи, чтобы обеспечить продвижение в определённом направлении» [1]
Дюркгейм сознательно использовал религию, чтобы отбросить коннотацию исторического материализма – те более на рубеже века, когда «религия» перестала считаться мракобесием и угрозой свободомыслящей республике. Он мог представить религию в некотором роде «карательной» борьбой, одновременно реабилитировавшей социологическую дисциплину в идеологическом и политическом плане.
В научно-идеологической конфигурации того времени, республиканская мораль, к которой стремился Дюркгейм, просто не годилась для технологии ни в дисциплинарном, ни в теоретическом плане. Больше всего его интересовал методологический принцип, согласно которому симптомы данного состояния цивилизации, и что они относятся как свидетели или маркеры обществ, в которых они встречаются. Он стал рассматривать цивилизацию как своего рода «моральную среду», совершенно независимую от государства, или степень технического развития, как в «христианской цивилизации». Во втором издании Правил Дюркгейм допустил, что общество создано не только из индивидуумов, но и вещей, но теперь он поспешил уточнить, что только активными элементами являются индивидуумы. В соавторстве с Моссом в 1903 году он исключил технологические классификации из внимания в эссе о примитивной классификации. Это было предназначено для того, чтобы связать идеи вместе и объединить.
В то время, как исторический материализм больше не оказывал сопоставимого научного или идеологического давления – и дисциплина социология, и буржуазная республика были к тому времени прочно установлены – Дюркгейм сохранил карательную логику прошлых лет. Он настаивал на том, что все основные социальные институты родились из религии:
«Техники и технические практики, как те, которые обеспечивают функционирование нравственной жизни и тех, которые служат материальной жизни происходят, прямо или косвенно, из религии» [1]
Религия служила Дюркгейму для закрепления его дуалистической концепции человеческой природы. Его тезис основывался на предикате:
«Человек есть двойной. В нём есть два существа: индивидуальное существо, имеющее основы в организме и чей круг деятельности строго ограничен, и социальное существо, которое представляет в нас высшую реальность в интеллектуальном и моральном порядке, которую мы можем познать путём наблюдения – я имею в виду общество» [1]
Доверие к этим избранным объектам обусловлено человеческой природой или человеческими ограничениями:
«Мы никогда не сможем избежать двойственности нашей природы и полностью освободиться от физических потребностей: чтобы выразить в себе наши собственные идеи, нам нужно… закреплять их на материальных вещах, которые будут их символизировать»[1]
Мосс доказал непоколебимость в своих действиях как «гражданин и товарищ». Социализм, который он поддерживал, был рациональным и нереволюционным на вид. На рубеже веков Марсель Мосс обратил внимание на вопросы совместной деятельности и профессиональной ассоциации. К ним были добавлены вслед за русской революцией вопросы космополитизма и интернационализма. Он был осведомлён о методах и технологии с самого начала, благодаря своему дяде. Интерес к изучению возник благодаря его участию в том, что есть в жизненном опыте Великой войны. Мосс отправился добровольцем на фронт. Помимо оплакивания своих потерянных друзей и коллег, он рассказал о чувстве страха, паники, о своём осознании, физической и моральной силы инстинкта.
Анри-Луи Бергсон (18 октября 1859 – 4 января 1941) – французский философ, представитель интуитивизма и философии жизни. [5]
«Инструментальная изобретательность и изобретательность, которая сделала нас людьми такими, какие мы есть, теперь угрожает выйти из-под контроля. Индустриализация и механизация поощряла искусственность и роскошь, увеличивая разрыв между городом и деревней» [1]
«В этом раздутом теле душа остаётся прежней, слишком маленькой, чтобы заполнить её, и слишком слабой, чтобы управлять ею» [1]
«Цивилизация – это всего лишь поверхностный, приобретённый лоск: поскребите его, и вы обнаружите за ним природного человека – человека, который естественно нравственный, потому что нравственность исходит от природы, из биологии, а не из разума, от живой интуиции, а не от собственного интеллекта» [1]
Бергсон прошёл через всё это, чтобы разделить методы вдоль линии этического разлома. Он прикрепил негативные и аморальные свойства к приёмам, связанным с интеллектом, рациональностью и цивилизованностью, и он приписывал положительные и нравственные качества к приёмам, связанным с жизненной силой, мистикой и волей. В своей панораме французской социологии 1933 г. Мосс выделил Бергсона как противника Дюркгеймовсокой социологии, отмечая, что Бергсон «низводит факты, изучаемые социологами в области застывшего: он ре резервирует психологию, философию и даже философию мистики, всё, что является «открытым», витальным, действительно психическим и творцом в области морали и религии». Мосс ответил на всё творчество Бергсона на более глубоком уровне, который опирался на опыт Первой мировой войны.
Методы общения
Мосс признавал в методах то, что они также функционировали в буквальном смысле, как и эффективные действия.
«Изобретение движения или инструмента, и традиция его употребления, да и само употребление – вещи по существу социальные» [1]
Чтобы обосновать эту фундаментальную зависимость, он использовал понятие традиция. Изучение и выполнение происходит в коллективном контексте, который формирует и информирует социальную конституцию его практиков:
«Любая традиционная практика, наделённая формой и передаваемая через введение в форму, можно в какой-то мере считать символической. Когда одно поколение передаёт следующему техническое значение своего ручного и телесного действия, задействовано столько авторитета и социальных традиций, сколько передачи происходит через язык»[1]
Чтобы утверждать, что традиционные технические действия символически и физически эффективны, Мосс обратился к самому телу.
«Большинство наших «естественных» повседневных действий – ходьба, сон, еда – это действия, которые созданы коллективом, которые составляют часть социального устройства общества» [1]
Методы, явно подразумевающие как общие практики, так и коллективные, Мосс подчеркивал в роль знания и сознания.
«Технический актёр творит и в то же время создаёт себя; он создаёт сразу свои средства к жизни, вещи чисто человеческие, и его мысль вписана в эти вещи. Вот истинная практическая причина разработана»[1]
«Открытие» Моссом человека тотального, как физического, психологического и социального, возникло наряду с техникой. Этот всеобъемлющий этнографический интенсив повлёк за собой много эмпиризма. Такой подход помог в методических условиях, чтобы остерегаться примата того или иного ряда социальных явлений. Политика, мораль, экономика – это просто элементы социального искусства, искусства совместной жизни. Таким образом, этот тотальный подход имел такое достоинство, что технические объекты и практики как многогранные документы, информировали на самых разных уровнях. Это мировоззрение может служить связующим звеном между антропологией Мосса и конкретно его технологии.
«Именно методы развития обществ привели к развитию разума, чувств и воли. Именно техника делает современных людей самыми совершенными из животных… Именно техника делает людей равными и беспокоит боги; несомненно, именно техника спасёт человечество от морального и материального кризиса, с которым она борется» [1]
Цивилизация и нация – чистота и синтез
Отношения между техникой и цивилизацией были с новой актуальностью проблемой нации, её создания и идентичности. В этом отношении технология была важна для Мосса, потому что это позволило ему передать теоретически и эмпирически предпочитаемую ему концепцию нации как «цивилизованного» синтеза общих ценностей и разделённых гражданских обязанностей. Для нашей цели наиболее показательным является это:
«Было бы ошибкой в технологической области, как и в любой другой, полагать, что обычаи первобытных людей и дикарей – это порог, который мы заняли и затем двинулись дальше. Их пути часто отличаются и расходятся с теми, которые следуют западной цивилизацией. Местные процедуры изготовления, строительства и т.д.. уникальны. Когда род строителей, владевших секретом [этих техник], вымирает, процедуры, которые они использовали, окончательно теряются»[1]
Следует, что запоздавшая «западноевропейская цивилизация» не только выше в техническом, социальном и моральном отношении, она также не обязана тем, кто «примитивы» и «дикари», которые предшествовали ему или всё ещё выживают в его колониях. Технологические обязательства Мосса были совсем другого рода. Следует отметить, что они широко были в рамках той же культурно-исторической диффузионистской пирамиды, которую поддерживали его консервативные герои.
Андре Леруа-Гуран (25 августа 1911 – 19 февраля 1986) – французский археолог, палеонтолог, антрополог. Интересовался философской рефлексией. [6]
Леруа-Гуран сказал про Мосса:
«Играл совершенно честно, начиная с Хайда, приближаясь всё ближе и ближе, пока, тридцать лет спустя вы не оказываетесь в австралийских или швейцарских подлесках» [1]
Суть позиции Мосса ясно проясняется у тех, кто обращается к «цивилизации», чтобы обосновать свои территориальные притязания:
«Почти комично видеть малоизвестные, малоизученные фольклорные элементы, на которые ссылаются перед мирной конференцией в качестве доказательства того, что такие и такая нация должна распространяться здесь или там, на том основании, что мы всё ещё можем найти там такую-то форму дома или какой-нибудь причудливый обычай»[1]
Масс в эссе о нации утверждал:
«Не традиция делает нацию, а скорее нация делает традицию, «изобретение», подстёгиваемую контактами и примесями. Это просто ошибочно считать эти черты и обычаи «продуктами национальной гениальности в силу своего рода социологического витализма» [1]
Он работал против «упрощённой истории, [которая была] бессознательно абстрактной и националистической», также записал, как после революции русские крестьяне оказались «не в состоянии починить или поддерживать в рабочем состоянии даже самые грубые пахотные орудия, все из которых были произведены за границей, [и пришлось] в результате постепенно вернуться к самой примитивной форме сельского хозяйства». [1]
Марсель Мосс с готовностью признал гипердиффузионистов Смита и Перри:
«У нас нет систематического возражения против таких исследований смесей цивилизаций, смеси институтов, этой химии, которая делает из социального субстрата новое общество с его новым языком, его новыми институтами, его различное оборудование». «Успех первобытных искусств, включая музыку», - предсказал Мосс, внимательно следя за культурными движениями своего времени, «демонстрирует, что история всего этого будет следовать за многими неизвестными путями» [1]
Концепция, которую продвигал Марсель Мосс, полностью признавалась важностью материала и идеальной привязанностью к нации и её символам. Несмотря на то, что он по-прежнему подозрительно относился к национализму, он сохранял веру в практическую и нравственную ценность нации именно потому, что это путь к «открытому», инклюзивному обществу, которое ценит возможности контактов и обменов.
Выводы – человечность и смирение
Методы и их изучение были в этом отношении, как моделью, так и подтверждение этого идеала. Продукты и практики не являются маркерами идентичности, но и не являются объективными вехами на шкале прогресса.
«Каждое искусство должно изучаться само по себе, независимо от того, является ли оно примитивным»[1]
Технические продукты и методы должны приниматься как результат множественных сближений и взаимодействий. Их также можно использовать, чтобы показать, что материальные и моральные изменения в обществах во времени и пространстве лучше всего понимаются по отношению к интерактивной среде других обществ, в контакте друг с другом и окружающим миром.
«По своей природе методы, как правило, обобщаются и множатся повсюду в человечество. Они являются наиболее важным фактором в причинах, средствах и цели того, что называется цивилизацией, а также прогресса, не только социального, но и человека»[1]
Мосс считал своим долгом заниматься с современностью, а также считал необходимым передать это обязательство всем членам современного ему общества. Он понимал, что наука могла иногда казаться загадочной и нематериальной. Поэтому он знал, что его послание – легко ощутимая демонстрация.
Затем Мосс сделал выводы:
«Как всё становится относительным перед такими свидетельствами! Какие учения для тех, кто считают, что современные люди и современные общества являются идеальной вершиной эволюции! Какой урок для тех, кто в спешке воображает, что их насилие породит совершенное общество и расу, которой больше не нужно будет прогрессировать»[1]
Подтверждая, что изучение чревато проблемами и последствиями, этот урок даёт ещё одну причину для высокого оценивания Марселя Мосса сегодня.
Источники:
Introduction. Technological Commitments: Marcel Mauss and the Study of Techniques in the French Social Sciences // Nathan Schlanger // Retrieved from https://www.berghahnbooks.com/downloads/intros/MaussTechniques_intro.pdf
Comments