Пост основан на статье Дэррила Крессмана.
1. Введение
· Диалектическая философия техники уже не та, что раньше. То, что было одной из немногих традиций, серьезно относившихся к технологии, почти устарело благодаря интеллектуальной истории эмпирического поворота.
· В следующей статье я хочу подвергнуть сомнению некоторые допущения, которые использовались для описания диалектических философий техники как эссенциалистских или детерминистских пережитков прошлого. В частности, я хочу обратиться к критике, известной из постфеноменологии и теории технического опосредования, что диалектические подходы к технологии не могут быть, собственно, социотехническими, потому что они предполагают борьбу и зацикливаются на тропах сопротивления и освобождения, которые искусственно отделяют социальное от технического.
· Это описание диалектической философии едва ли можно назвать приемлемым или точным. Тем не менее, оно действительно достигается, так как это увековечивание интеллектуальной истории, которая искусственно наделяет постфеноменологию, STS и теорию технического опосредования монополией на идею о том, что дизайн, функция и значение технических артефактов случайны и множественны.
· Я утверждаю, что ведет к консервативной и патерналистской философии технологии, в которой человек безоговорочно принимает технологии, предоставляемые профессиональным классом инженеров, политиков и дизайнеров.
· Философский проект Финберга хорошо известен тем, что обеспечивает концептуальную и методологическую основу для демократизации технологий, а также убедительно доказывает необходимость этого проекта.
· Диалектическая философия техники априори не связана с каким-то захватывающим бунтом или согласованными усилиями по сопротивлению господству. Это философия, которая указывает на одну из наших самых непосредственных и философски упущенных форм взаимодействия с технологиями — повседневный опыт, в котором пользователи представляют себе конкретные возможности, которые противоречат или отрицают предписанные конструкции и функции. Здесь нет апелляций к трансцендентным идеалам или свидетельств организованного сопротивления власти независимо от конкретных случаев, а только активное использование технологий, раскрывающих невообразимый потенциал.
· Философы технологии должны быть чувствительны к интеллектуальной преемственности и не полагаться на простые различия, которые позволяют удобно игнорировать десятилетия полезных идей.
2. Диалектическая философия и социотехнический потенциал
· Диалектика, как я использую этот термин, лучше всего может быть описана как способ мышления, берущий свое начало в гегелевско-марксистской теории.
· Отсюда диалектическое мышление продвигалось как негативное мышление в том смысле, что его задачей было отрицание эмпирической реальности через признание стоящей за этой эмпирической реальностью истории и присущих ей нереализованных потенций (Marcuse 1964, 2007).
· Применительно к технологии диалектический подход направлен на тот повседневный опыт, в котором пользователи воображают или развивают конкретные возможности, которые противоречат или отрицают предписанные конструкции и функции существующих технологических артефактов и систем.
· Учитывая, что Маркс написал тысячи страниц, использовать несколько разрозненных афоризмов, чтобы представить его как технологического детерминиста, кажется несколько поспешным.
· Это демонстрируется на примере случаев, когда интересы капитала, связанные с увеличением прибавочной стоимости, влияли на траекторию и конструкцию так называемых «нейтральных» или «объективных» машин.
· Применительно к Марксу можно сказать, что вместо того, чтобы с энтузиазмом отстаивать механизм индустриализации для создания богатства и содействия благоприятному представлению о прогрессе, как этого хотели многие политические экономисты девятнадцатого века, он начал с самих артефактов и из этого развил понимание, связанное с реальным опытом, опосредованным этими машинами, вместо простого повторения ранее существовавших рамок триумфального прогресса.
· Важно отметить, что Маркс не был технофобом, и было бы неискренним утверждать, что он предлагал либо бегство от технологий, либо их уничтожение.
· Критическая энергия должна быть направлена на эту инфраструктуру, если мы хотим представить себе альтернативы, выходящие за рамки имитации капиталистических процессов труда и связанных с ними способов производства и потребления. Таким образом, для Маркузе прогрессивные социальные изменения обязательно являются социотехническими, «переопределением ценностей в технических терминах, как элементов технического процесса.
· Финберг развил теорию потенциальности Маркузе, перенеся свою диалектическую онтологию «есть» и «должен» в социотехнические термины через исторические примеры людей и социальных групп, которые трансформируют технический дизайн, функции и смысл, чтобы лучше отражать их собственный опыт и ожидания.
· В своей собственной критической теории технологий Финберг демонстрирует, как пользователи смогли реализовать социотехнический потенциал, изучая Minitel, сетевое телекоммуникационное устройство, использовавшееся во Франции в 1980-х годах и имеющее сходство с ранним Интернетом.
· Однако пользователи Minitel считали, что поиск заранее определенной информации не полностью использует его коммуникативный потенциал. Они взломали сеть, и то, что предполагалось как односторонняя форма распространения информации сверху вниз, было преобразовано в интерактивную коммуникационную технологию.
3. Minitel, ультразвук и императив истории
· Питер-Поль Вербек, например, использует случай Минителя, чтобы указать на фундаментальный недостаток, который противоречит методологической и онтологической ортодоксии, последовавшей за эмпирическим поворотом: критические теории технологии, используют марксистскую диалектику освобождения и сопротивления, которая воспроизводит ошибочное мнение что техника и общество - две отдельные сферы.
· Чтобы еще больше продемонстрировать ограниченность диалектической философии технологии, Вербек указывает на технологию, которую трудно согласовать с моделью сопротивления и освобождения, пренатальными ультразвуками, которые он интерпретирует феноменологически как социотехнический сценарий, опосредующий моральные затруднения, связанные с нерожденным плодом.
· Политическое измерение этой опосредованной морали заключается в том, что акушерские УЗИ проводят социально приемлемые границы между нормальным и аномальным плодом.
· Это, безусловно, стоящее направление философии техники, но оно не единственное. В то время как постфеноменология обеспечивает философскую основу, которая поощряет тщательное рассмотрение последствий и возможностей жизни с технологиями, важным аспектом жизни с технологиями является вопрос, почему у нас есть технические артефакты и социотехнические отношения, которые у нас есть.
· Случай пренатального УЗИ, например, также можно рассматривать как часть социотехнической трансформации здравоохранения в Нидерландах, начавшейся в 2006 г., когда система, ранее основанная на «солидарности и базовом государственном страховании», была преобразована в « рыночная система с управляемой конкуренцией между частными страховыми компаниями».
· Императив истории в этом сценарии, подобно диалектической философии, может показаться противоречащим методологическим и онтологическим основаниям постфеноменологии и другой постэмпирической философии техники.
· Идея о том, что история есть нематериальное условие возможности, основана на очень избирательном понимании той роли, которую история может играть в философии техники.
· Существующая наука и техника не могут выйти за пределы капиталистического мира. Скорее, они призваны воспроизвести его самой своей структурой. Они консервативны по своей сути не потому, что они идеологичны в обычном смысле этого слова, не потому, что их понимание природы ложно, а потому, что они внутренне приспособлены к служению социальному порядку, который игнорирует возможности и рассматривает бытие как материал господства. (Финберг 2014, 180)
· Игнорирование истории и приверженность методологии, которая выводит моменты потенциала из сферы философии техники, губительны для тех подходов, которые ищут альтернативы существующим технологиям и отношениям, которые они опосредуют. Сюда входят, например, работы феминистских философов технологии, теоретиков трудового процесса и критически настроенных теоретиков расы, каждый из которых работает над выявлением и критикой того, как истории несправедливых и несправедливых социотехнических отношений материализовались и продолжают материализоваться в разных способах через технические артефакты и социотехнические системы. Это основа не только осуждения и критики, но и основа реализации конкретных социотехнических потенциалов.
4. Вывод
· Подобные различия, как утверждали писатели от Ницше до Фуко и Мэри Дуглас, являются удобными иллюзиями. Они не открываются, а производятся и поддерживаются посредством развития категорий, таких как классические и эмпирические.
· Если мы признаем, что обе традиции начинаются с факта социотехнической случайности, разница между ними касается целей, которые социотехническая случайность открывает для обеих традиций.
· Социотехническая случайность может быть универсальной, но потенциал локален, контекстуален и множествен.
Techné: Research in Philosophy and Technology
24:1 & 2 (2020): 138–157
Создал конспект: Ершов Владимир
Источник: https://disk.yandex.ru/i/nKVNbq6_M-CBOw
Comments