Пол Т. Дурбин
Раздел первый: Постмодернизм
"В своих "Нарративных экспериментах" (1989), написанных в соавторстве с Гейл Ормистон (которая никогда не участвовала в SPT - Society of Philosophy and Technology), Сассовер и Ормистон делают самое убедительное заявление, исходящее от ученых, что все литературные произведения, в том числе научно-технические, являются не более чем, как следует из названия, нарративными экспериментами, попытками авторов убедить определенную аудиторию в своей авторитетности."
"Вот Сассовер и Ормистон: “Непрерывное порождение интерпретаций, повествований, вымыслов, систем и так далее предполагает и охватывает концепцию множественности. Однако это не тот вид плюрализма, который отстаивает Рорти ... . Несмотря на его стремление к философскому плюрализму, предпочтение Рорти постфилософского устанавливает ранговый порядок внутри множественности. Рорти использует постфилософский как всеобъемлющий метанарратив, тем самым устраняя множественность культур".
"Сегодня некоторые социологи и философы изучают научное предприятие, исследуя и подчеркивая социальный контекст этого предприятия (на примере так называемой Эдинбургской школы), и тем самым вводят в картину концепцию интерпретационного плюрализма как в отношении текстов, так и действий."
"Рорти признает, что аналитическая философия все еще имеет свои достоинства. Все, против чего Рорти возражает в аналитической философии, - это отсутствие воображения, сосредоточенность на “проблемах, которые ни один нефилософ не признает проблемами”, и тот факт, что она “в значительной степени невидима для остальной части академии и, следовательно, для культуры в целом."
"Кроме того, Рорти так же критически относится как к литературному постмодернизму в академии, так и к академической философии: “Я не сомневаюсь, — пишет он, — что культурология через тридцать лет станет такой же старой шляпой, какой был логический позитивизм спустя тридцать лет после его триумфа".
"Сассовер - не первый философ, связанный с SPT, который утверждает, что естественные науки, даже так называемые точные науки, так же подвержены “интерпретационному плюрализму” (вторя социальным конструкционистам), как и гуманитарные науки."
"Марголис защищает "устойчивый релятивизм": "Если нет убедительного способа создать теорию познания и исследования, в которой само исследование было бы полностью прозрачным... тогда в глобальном масштабе нет способа разграничить реалистические и идеалистические элементы человеческого знания. . . . Нам тогда придется уступить герменевтическое измерение всем гуманитарным наукам, включая физические науки". Марголис считает, что самым убедительным прозрением Куайна является его легитимация практики."
"Несмотря на антиосновательность прагматического релятивизма Марголиса, он сохраняет “меру объективности”, объективность, соотнесенную с “условиями практики."
"Марголис считает: "То, что трансцендентальные аргументы... являются разновидностью эмпирических аргументов... является, в широком смысле, следствием тезиса Хайдеггера об историчности; и что наш лучший ключ к обоснованности таких аргументов лежит в самых стабильных технологических особенностях социальной практики... это, в широком смысле, следствие тезиса Маркса о соотношении производства и сознания".
"Строго аналитический прагматизм Марголиса приводит ко многим тем же выводам, что и нарративные эксперименты Сассовера (и Ормистона)."
Раздел второй: Высокие и Низкие Церковные Святые, с критикой обоих
Концептуальная основа анализа
"Хотя у STS (Science and technology studies) всегда было несколько фокусов, тема "субкультур" STS была впервые систематически исследована Хуаном Илербаигом в эссе, опубликованном в информационном бюллетене Science, Technology & Society Curriculum, в котором он описал раскол между более дисциплинированными, ориентированными на теорию учеными, часто возглавляемыми европейскими социологами науки, и более междисциплинарными, ориентированными на проблемы преподавателями, обычно возглавляемыми философами технологии и специалистами по инженерной этике. Далее он характеризует дихотомию, приписывая первым сильную научную ориентацию с более описательным подходом, отмечая при этом технологическую направленность последних, сопровождаемую нормативными или оценочными подходами."
"Философ Стив Фуллер охарактеризовал раскол как различие между "Высокой Церковью и низкой Церковью" - броский оборот речи, который быстро прижился у некоторых ученых STS. По его мнению, гораздо лучше было бы движение STS, которое сразу же объединило бы активистские тенденции STS с совокупностью устойчивых "критических" знаний о науке (и технологиях), полученных учеными-социологами."
"Ли Боконг, философ из Департамента науки и технологий Китайской Академии наук, привлек наше внимание к культурному расколу между уже развитыми, даже постиндустриальными, странами и такими, как Китай, которые все еще находятся в процессе индустриализации, и к последствиям раскола для области STS. Ричард Госден видит различие между Высокой Церковью и низкой Церковью, которое он характеризует как "в основном ориентированное в своих исследованиях либо на проблему ‘истины" или, альтернативно, на проблему "справедливости", поскольку она еще больше раздроблена на то, что он рассматривает как четыре "угловых поста" для поля."
Он идентифицирует эти должности как:
1. доминирующая форма "справедливости" в нашем обществе, то есть капитализм или рыночная справедливость (MJ);
2. его универсальная альтернатива правосудию для потерпевших (VJ);
3. доминирующий эпистемологический авторитет в нашем обществе научного позитивизма (SP);
4. наука-как-социальная-конструкция, научный релятивизм (SR).
"Независимо от того, концептуализируется ли STS в терминах различной высоты шпиля (Фуллер), как трехногий треножник (Катклифф) или как четырехугольное поле, ограниченное дуэльными "стойками для битья" (Госден), я считаю справедливым сказать, что существует множество подходов к STS, многие из которых, по общему признанию, пересекаются и не обязательно взаимоисключают друг друга".
Переход через Высокую Церковь - Низкий Церковный проход
"Катклифф: “Для того, чтобы STS, особенно в том виде, в каком он развивался в академии, имел большое общественное значение, необходимо плодотворно начинать в "академическом" уголке STS, где находится большинство так называемых конструктивистских тематических исследований. Если мы можем согласиться, хотя бы ради аргументации, с тем, что эти исследования в основном расширили наше понимание технонауки как неотъемлемо ценностного, многогранного и сложного процесса, который предполагает реальную возможность общественного формирования науки и техники, остается вопрос, как лучше всего выйти за рамки складирования из все более сложных случаев. Чтобы эффективно использовать этот и без того большой накопленный объем знаний STS, те ученые STS, которые "критически относятся" к технонаучному обществу, как их определил бы Митчем, могут выйти за рамки своей учености, изложив нормативные руководящие принципы для действий. Несколько примеров недавних исследований, которые я нахожу поучительными, иллюстрируют это движение”.
"Первые два и наиболее общих критерия задают тон и рамки для тех, которые следуют за ними. Таким образом, Критерий А гласит: "Ищите баланс между коммунитарными/кооперативными, индивидуализированными и трансобщественными технологиями. Избегайте технологий, устанавливающих авторитарные социальные отношения", в то время как критерий В гласит: "Стремитесь к разнообразному набору гибко планируемых, самореализующихся технологических практик. Избегайте бессмысленных, изнурительных или иным образом подрывающих автономию технологических практик". Последующие критерии, касающиеся демократической политики и самоуправления, подчеркивают местное и устойчивое, а не глобальное и эксплуататорское. Склав завершает свой анализ, задавая предпоследний вопрос: "Реально ли представить демократическую политику технологий?" Повсюду он ссылается на амишей в качестве небольшого примера, предполагая, что ответ "да", но более красноречивым является его последний вопрос: "Разве это не нереально?".
"В качестве наглядных примеров своего подхода к демократизации науки и техники Склав любит указывать на два возможных подхода, выходящих за рамки общепризнанно ограниченных и религиозно мотивированных амишей. Один из них, который существует уже некоторое время, - это так называемый научный магазин, расположенный в наиболее развитом государстве в Нидерландах, другой - так называемые "группы консенсуса", гражданские консультативные группы европейского типа по научно-технической политике. Несмотря на различия в подходах, в обоих случаях Интернет призван предоставлять расширенные знания широкой общественности и обеспечивать более широкое участие."
"Консенсусные конференции, впервые организованные в Дании и проводимые под эгидой их Технологического совета, дают возможность группам обычных граждан, которые не являются заинтересованными сторонами, глубоко ознакомиться с заданными темами в области науки и техники, а затем, после открытого обсуждения и дебатов, принять решение, которое объявляется публично в качестве консультативного докладывать на пресс-конференциях."
От Социологии Науки К Социологии Научного Знания (SSK)
"Согласно одному источнику (Gaston, 1980), социология науки как специализация в социологии восходит только к 1950-м годам. С середины пятидесятых до 1980 года в этой области доминировала одна гигантская фигура, Роберт К. Мертон, собственно, его книга "На плечах гигантов" (1965) является красноречивой защитой утверждения о том, что интеллектуальные создатели, какими бы творческими они ни казались, всегда в неоплатном долгу перед теми, кто ушел раньше их."
"Его модель объективной науки как требующей обмена информацией, взаимной критики, бескорыстия и универсализма (игнорирование социальных характеристик при признании важности вклада в науку) стала основой исследований других социологов. Как резюмирует ситуацию Гастон: "Модель социальной системы науки, в которой ученые стремятся к знаниям в социальной среде, надеясь и ожидая получить признание за свой оригинальный вклад, предоставляет множество исследовательских вопросов, которые стали называться "мертоновской" социологией науки".
"В 1979 году Бруно Латур и Стив Вулгар опубликовали книгу "Лабораторная жизнь: конструирование научных фактов", и было положено начало новой традиции. Одной из ее главных целей было подорвать мертоновскую модель и позитивистскую философию, которая, как считалось, лежала в ее основе. С тех пор "социология научного знания", как была переименована эта область, чтобы подчеркнуть ее сосредоточенность на фактическом выполнении научной работы, а не на якобы авторитетных результатах успешной научной работы, воспринималась почти всеми в области науки и техники как одна из самых плодовитых, быстро развивающихся областей во всех академических кругах. Джозеф Роуз датирует революцию так называемой "Эдинбургской сильной программой", которая особенно ассоциируется с именами Барри Барнса (1974) и Дэвида Блура (1976).
"Кнорр Четина, как верный летописец этих достижений, признает, что ее любимый подход - лабораторные исследования - имеет свои пределы. Наиболее важные из них, которые она перечисляет, связаны с их микроскопической сосредоточенностью на отдельных лабораториях, а не на достижении консенсуса между более крупными группами ученых; и с их неспособностью учитывать более широкие социальные контексты, влияющие на лабораторную жизнь."
"И, конечно, это даже не упоминает критику со стороны ревнивых защитников научного прогресса (Гросс и Левитт, 1994), которые рассматривают то, что здесь считается прогрессом, как не более чем постоянно расширяющуюся клеветническую кампанию против все более и более трудолюбивых ученых."
"Успехи в лабораторных исследованиях продолжаются вплоть до настоящего времени; но также справедливо сказать, что у таких исследований есть свои пределы и свои критики."
Социально-Конструктивистские Исследования Технологий
"Байкер и Джон Лоу считают, что исследования технологий ранее были “фрагментированными”: есть интерналистские исторические исследования; есть экономисты, которые рассматривают технологию как экзогенную переменную; что более продуктивно, есть экономисты, которые борются с эволюционными моделями технических изменений; есть социологи, которые занимаются “социальным формированием” технологии; и есть социальные историки, которые следят за неоднородной судьбой строителей систем."
"Байкер и Лоу приходят к выводу, что был сделан "первый шаг" в понимании того, "что технические вопросы никогда не бывают узко техническими, точно так же, как социальные проблемы не являются узко социальными".
"Все, что Байкер и Лоу пока называют достижениями в новой области, - это то, что произошло “развитие эмпирически чувствительного теоретического понимания процессов, посредством которых формируются и стабилизируются социотехнологии."
"Виннер, критик социального конструкционизма (который также признает его достоинства), делает свою собственную историю."
"Призыв, часто озвучиваемый социальными конструктивистами, состоит в том, чтобы мы открыли "черный ящик" исторических и современных технологий, чтобы увидеть, что там находится (Pinch and Bijker 1987). Термин "черный ящик" как на техническом, так и на социальном языке представляет собой устройство или систему, которые для удобства описываются исключительно в терминах его входов и выходов. Не нужно ничего понимать в том, что происходит внутри таких черных ящиков. Их просто заключают в скобки как инструменты, выполняющие определенные ценные функции."
"На мой взгляд, социальные конструктивисты правы, критикуя авторов в области социальных и гуманитарных наук, которые часто рассматривали технологические разработки как черные ящики, пренебрегая каким-либо всеобъемлющим описанием их структуры, работы и социального происхождения. Найти более точные, подробные описания и объяснения динамики технических изменений - это цель, к которой стоит стремиться."
"Приступая к открытию черного ящика, историки и социологи этой школы мысли следуют методологическим принципам, установленным за последние два десятилетия в рамках социологии науки, и, в частности подходу, который изучает социологию научного знания (Collins 1983). При таком способе анализа существует сильная тенденция рассматривать технологию как меньшую родственницу науки. Поскольку наука имеет дело с основами человеческого знания, она считается более возвышенной и важной темой. В этом свете, как для историков, так и для социологов, "поворот к технологиям" иногда изображается как своего рода интеллектуальные трущобы."
"Как заключают Пинч и Байкер (1987) в своем широко цитируемом обзоре: "Философы склонны устанавливать чрезмерно идеализированные различия, такие как то, что наука связана с открытием истины, тогда как технология связана с применением истины. Действительно, литература по философии технологии довольно разочаровывает. Мы предпочитаем отложить суждение об этом до тех пор, пока философы не предложат более реалистичные модели как науки, так и техники".
"В поисках собственных "более реалистичных" моделей социальные конструктивисты используют методологическую позицию - "эмпирическую программу релятивизма", обычно используемую в социологии науки. Что делают социальные аналитики в этом новом фокусе, так это изучают "гибкость интерпретации" технических артефактов и их использования. "
"Я хочу подчеркнуть, что социальный конструктивизм ни в коем случае не является полностью единой точкой зрения. Есть некоторые важные различия между его ведущими практиками. Для некоторых, кто работает с этой точки зрения, традиционное различие между технологией и обществом, наконец, полностью исчезло. В подходе Мишеля Каллона и Бруно Латура, например, мы находим методологическую предпосылку (в конечном итоге подтвержденную как базовая социальная истина), что современный мир состоит из сетей акторов, в которых значимые социальные акторы включают как живых людей, так и неживые технологические объекты."
"Другие, такие как Тревор Пинч и Вибе Байкер, предпочитают придерживаться представления о том, что общество - это среда или контекст, в котором развиваются технологии. Но, несмотря на такие различия в акцентах, основная установка и точка зрения социального конструктивизма довольно последовательны."
"Результаты исследований обычно указывают на то, что технологические инновации - это многоцентровый, сложный процесс, а не однолинейная прогрессия, описанная во многих более ранних работах. Другим полезным вкладом этого подхода является выявление спектра возможных технологических вариантов, альтернатив и точек разветвления в рамках моделей, которые иногда считаются необходимыми. Социально-конструктивистские интерпретации технологии подчеркивают случайность и выбор, а не силы необходимости в истории технологии."
"Виннер: "Прежде чем мы присоединимся к бурным аплодисментам социальному конструктивизму и объявим эту школу передовой в изучении технологий, мы должны сделать паузу, чтобы спросить, действительно ли их подход является улучшением по сравнению с другими подходами. Прежде чем мы забудем нашего Маркса или нашего Мамфорда, Эллула или Хайдеггера, важно заметить, от чего мы отказываемся, а также что приобретаем".
"Виннер говорит, что мы сдаемся, - это оценочная позиция упомянутых ранее авторов: они были готовы сказать, что, по их мнению, неправильно в технологических обществах - особенно в нашем типе технологического общества - способами, которые социальные конструкционисты (Виннер говорит, что конструктивисты) избегают как “ненаучные”. То есть, по мнению Сассовера термины, лишив привилегий взгляды других, отводят своим собственным привилегированное место. Они хотят, чтобы их метод был способом проведения исследований в области науки и техники в академических кругах. И, конечно же, неакадемические социальные критики считаются даже хуже, чем ученые более старых убеждений."
Итак, наконец, мы подходим к набору квадрантов:
идеалисты, такие как Варенна и Ферри, обычно также являются учеными, но Сассовер и Ормистон сказали бы, что их труды имеют не больше авторитета, чем их способность убеждать;
общественные активисты, особенно прогрессисты, такие как Мид (и я) или социал-демократы, такие как Михалос, либо предпочитают не беспокоиться об академической аттестации, либо презирают всю эту игру как привилегированную;
академические философы, историки и философы науки и техники (“точная философия” Бунге может быть самым крайним примером) действительно беспокоятся о том, чтобы “правильно изложить историю”, желая, чтобы их ученость была такой же надежной, как у их коллег-ученых и инженеров в академических кругах;
радикальные критики также могут быть учеными (хотя некоторые испытывали трудности с получением работы в университетах США в период короткой истории SPT), в то время как наиболее радикальные хотят лишить ученых статуса.
Источники:
Философия Пола Т. Дурбина и “повседневные” технологии: Хикман и Лайт // журнал "Techne: Research in Philosophy and Technology" - Выпуск 2, Страницы 253-269 //
Commentaires