Сегодня философия и этика технологий – это бурно развивающаяся область изучения. Она вышла из далёких, тёмных уголков пыльной философии, кафедр в сфере междисциплинарных исследовательских групп. Это превращение от тяжёлого теоретизирования к прагматическому анализу фактического технологических «вещей», которые возникают повсюду. Эмпирический поворот скрыл некоторые сложности технической практики. Превратившись в объект эмпирического анализа, техническая практика утратила некоторые свои онтологические черты и значения. Мы стараемся разработать герменевтическую этику технологии. Для этой цели понадобится теория повествования, этика добродетели и инновации. Для начала нужно аргументировать, зачем нам нужна этика техники в современной философии: каковы проблемы или пробелы в современной философии технологий, на которую мы стремимся предложить ответ? Далее сначала выявим основные пробелы в современной философии. Затем мы рассмотрим основные теории практики с акцентом на Теорию практики Аласдера Макинтайра.
Аласдер Чалмерз Макинтайр (12 января 1929 – наст. время) – один из ведущих представителей американской политической философии и этики. [2]
Проблемы в эмпирическом повороте
Чтобы разработать понятие технической практики, нужно расположить аргумент внутри дискуса. Философия техники подставила под сомнение предположение о том, что технология является нейтральным инструментом, простым средством для наших целей, и показала, что технология имеет много непреднамеренных эффектов. Философия двадцатого века была преимущественно под влиянием Хайдеггера и Маркса.
Карл Генрих Маркс (5 мая 1818 – 14 марта 1883) – немецкий философ, социолог, писатель, поэт и общественный деятель. [3]
«Технология рассматривается как средство производства, которое при капитализме становятся орудием порабощения. А также как инструмент отчуждения и способ мышления, стремясь господствовать над природой». [1]
Современная технология меньше занималась широким и структурным воздействием на человеческий опыт, и всё чаще сосредотачивала внимание на самих конкретных технологиях. Эмпирический поворот означает, что он берёт за основу объекты философской рефлексии материальные артефакты, такие как машины, а не текст, дискус и нарратив. Изменение данного фокуса привело к возникновению пробелов в современной философии. Во-первых, из-за сосредоточения внимания к материальными артефактам было недостаточно внимания, в том числе нарратива. Технологические артефакты опосредуют отношение между нами и миром, но без какой-либо роли, отведённой к языку.
«Современная философия техники уделяет так много внимания материальному измерению, что технологии письма и текста получают значительно меньше внимания». [1]
Во-вторых, не обнаруживается большая чувствительность к временному измерению использования технологий, если они вообще учитываются.
«Не считается, что это седлано в один момент времени – мгновенное вмешательство технологий – и человеческая субъективность в отношение к технике понимается довольно вневременной». [1]
Как выразился Роммель:
«Это своего рода «плоская земля», что также включает в себя сглаживание временного измерения и связь с человеческой субъективностью». [1]
В-третьих, теория опосредования склонна сосредоточься на индивидуальном «я», которое связано с миром через технологии.
«Ихде и Вербеек много говорят о том, как развиваются технологии между Я и миром; чего не хватает, так это того, как технология находится «между нас». [1]
Пересмотр практики
Ханна Арендт (14 октября 1906 – 4 декабря 1975) – немецко-американский философ еврейского происхождения. [4]
«Западная философия часто сосредотачивалась на созерцательной жизни, ценой пренебрежения практикой и активной жизни, в частности политической деятельности». [1]
Согласно Аристотелю, существует три вида человеческой деятельности: теория, порождение и практика. Для Маркса практика – это сознательная, свободная, продуктивная и творческая деятельность, посредством которой люди формируют свою историю и самих себя.
«Истина – это практический вопрос, и вся общественная жизнь практична. С помощью революционной практики мы можем изменить наши обстоятельства. [1]
Пьер Бурдье также придаёт практике социальный смысл. Он был заинтересован в осмыслении отношений между людьми и их социальной средой, между индивидуальной деятельностью и социальной структурой.
Пьер Бурдье ( 1 августа 1930 – 23 января 2002) – Французский социолог, этнолог и философ. [5]
«Социальный класс, например, это не просто вопрос позиции человека в производственных отношениях, как утверждают марксисты, но также определяется «классовым габитусом», связанным с этой позицией, например, суждением вкуса». [1]
Габитус у Бурдье определяется следующим образом:
«Системы прочных, мобильных диспозиций, структурированных структур, предрасполагающих как принципы, порождающие создавать и организовывать практики и репрезентации, которые могут быть объективно приспособлены к их результатам, не предполагая сознательного стремления к цели или явное овладение операциями, необходимыми для достижения их». [1]
Бурдье об условиях, связанных с определением классов:
«Объективно «регулируемый» и «регулярный», будучи в любом случае продуктом подчинения правилам, они могут быть собраны организованно, но не являться продуктом организующего действия». [1]
Такой подход резонирует с концепцией Фуко о дисциплине и технологии, которые он рассматривает как родственные понятия:
«Дисциплина – это сила, запечатлённая в теле, а техники влияют на «тела души, мысли, поведение и способ бытия». [1]
Тела не понимаются с точки зрения объективных или символических фактов. Вместо этого, Бурдье смещает акцент с символов к практикам, роли тела в этих практиках. Следовательно, практика связана с использованием, а использование имеет временное значение. С понятием Габитуса он пытался преодолеть дуализм теории и практики. У Маркса и Бурдье практика приобретает более телесный характер, чем у Аристотеля. Это предлагает способ связать символическое с эмпирическим. Роммель утверждал:
«Подход Бурдье может принести пользу философии техники, если мы используем его, чтобы утверждать, что «технологии всегда в социальной динамики классификации, разделения и возможной изоляции и дискриминации» - таким образом, вновь вводя трансцентное измерение, не возвращаясь к догматизму». [1]
Макинтайр остаётся ближе к Аристотелю и ослабляет связь между практикой и телом. Он рассказывает о человеческом благе в социальном и нарративном плане с точки зрения обычаев, традиций и повествовательного единства человеческих жизней. Макинтайр утверждает, что этическое исследование находится в контекстах практики, а также критикует современную одержимость на моральную свободу действий. Его ответ заключается в том, что существует «конец», к которому все эти практики направлены. Вот так Макинтайр определяет «практику»:
«Под практикой я буду понимать любую связную и сложную форму общественно установленной совместной человеческой деятельность. Напротив этой формы деятельности реализуются в ходе стремления к достижению те стандарты качества, которые соответствуют и частично определяют те формы деятельности, в результате которых человеческие силы достигают совершенства и человеческие представления о целях и благах систематически расширяются». [1]
Вслед за Аристотелем он утверждает, что благо связано природой человека, которая ставит перед ним определённые цели и задачи, и пишет:
«Мы должны выяснить это, проживая свою жизнь. Его можно найти в упражнение добродетелей, которое не является простым средством до конца добра». [1]
«Что составляет благо, ибо человек есть совершённая человеческая жизнь в лучшем её проявлении, и проявление добродетеktй является необходимой и центральной частью такой жизни, а не просто подготовительным упражнением, чтобы обеспечить себе такую жизнь». [1]
Макинтайр упоминает искусство, науку, игры и политику. Эти практики имеют блага, которые являются для них внутренними, а это означает, что практика сама истощает то благо, которое она производит.
Нарративная устроенность практики
Практика, связанная с приобретением добродетели, имеет большое значение. Макинтайр пишет:
«Заниматься практикой значит вступать в отношения не только со своими современными практиками, но и с теми, кто предшествовал нам в практике, особенно тех, чьи достижения расширили сферу применения практики до её актуальности». [1]
Он признаёт, что врождённой морали добродетели недостаточно; практика также должна соответствовать моральным стандартам. Во-первых, идея в том, что в жизни индивида есть цель, которая превосходит блага практик. Во-вторых, теория действия имеет намерения, которая понятна только в социальной среде.
«Действия – это только разум, разборчивый в пределах всей последовательности, и в пределах контекста». [1]
«Мы ищем хорошее в конкретной практике и сообществе, которые имеют историю и традиции. Добро, которые мы ищем как личности, связано не только с нынешними обычаями, но также с традициями, которые – по крайней мере, если они живые традиции – обеспечивают контекст и повествование для этих практик и в то же время связаны с этими практиками».[1]
Макинтайровская концепция добра тесно связана с понятием практики и «нарративного единства человеческой жизни и нравственной традиции».
«Повествование – это измерение, которое развивается на протяжении всей разработки своего описания добродетельной практики». [1]
Таким образом, этика – это не только вопрос правильно или неправильного действия индивидуума, а то, что интегрируется в вопросы об истории нашей жизни.
Возражения против Макинтайра
Теория Макинтайра имеет определённые недостатки. Во-первых, он постулирует непрозрачное, но в то же время идеализированное представление о практике. Понятие включает в себя сложности. С одной стороны, оно превосходит аристотелевское представление о практике в её узком смысле. С другой, Макинтайр считает практиками только те виды деятельности, которые являются внутренними для конкретного вида деятельности. Во-вторых, он использует ограниченное понятие нарратива, связывая его только с историей человека, и утверждает:
«Мы делаем смысл наших практик, связвая их с нашим пересказанным прошлым опытом и прошлым опытом других». [1]
Карр утверждает:
«Теория Макинтайра открывает возможность проблематичного типа морального релятивизма». [1]
В-третьих, Макинтайр не может связать три основных компонента: практика, нарративное единство и моральная общность. На счёт практик он утверждает, что они сделаны понятными через повествовательные структуры, но не объясняет, как это случилось. На счёт нарративных структур, что такие структуры вписываются в моральное общество, которое имеет определённую концепцию хорошей жизни, но не даёт отчёта в том, как они проходят.
« В трактовке Макинтайра существует пробел между концепцией практики и концепцией традиции». [1]
Повествовательный поворот
Первоначальное понимание того, что такое практика, не даёт отчёта о технической практике. Не хватает теории, которая раскрывает понятие технического посредничества, учитывая роль, технологические артефакты и системы. Кокельберг предложил понятия «технологические игры», «производительность» и связанные метафоры производительности. Они переключают внимание пользователей и их тела, чтобы обеспечить более целостный подход. Ещё один способ соединить практику и технологическое посредничество – это сохранить понятие технологического посредничества и более непосредственно связать с герменевтической традицией, предлагая нарративную теорию как способ решать проблемы концептуализации технической практики.
Джером Сеймур Брунер (1 октября 1615 – 5 июня 2016) – американский психолог и педагог. [6]
Он характеризует нарратив следующим образом:
«Это конвенциональная форма, передаваемая культурно и сдерживаемая уровень мастерства каждого человека и его конгломерата протезов устройств, коллег и наставников». [1]
Мы характеризуем нарратив как опосредование человеческого опыта, восприятия и понимания социального мира через процесс заговора.
«Парадигматическая модель нарратива – это модель текста, которая используется в качестве основы для понимания того, как нарративы опосредуют наш опыт и понимание мира». [1]
Социальные науки стали свидетелями «нарративных поворотов», которые обозначают различные возрождения в нарративной теории для целей, исторического анализа и методологии.
«Нарративы могут «создавать события» и даже «создавать истории». [1]
В ответ на теорию опосредования мы стремимся использовать нарративную теорию как теорию технологического посредничества, которая концептуализирует наше понимание действий, которые опосредованы внешними вещами. «Технология также настраивает наши действия и рассказы о жизни». [1]
Заключение
Исследование было помещено в более широкий контекст философии. Выявились некоторые проблемы в современной философии техники после эмпирического поворота. Также пересмотрели философию практики и обнаружили, как справляться с выявленными проблемами. В конечном итоге пришли к выводу, что этика и философия техники нуждаются в том, чтобы связать философию практики с объяснением технологического посредничества.
«Конкуренция между нарративами может привести к изменениям технологий». [1]
Мы должны сопротивляться идеям технологического детерминизма, потому что наша структура должна явно признавать роль как людей, так и технологий в социальной реальности.
Источники
Praxis and Contemporary Philosophy of Technology // Wessel Reijers, Mark Coeckelbergh // URL: https://link.springer.com/chapter/10.1007/978-3-030-60272-7_2
Comments