Георг Вильгельм Фридрих Гегель
Технологическое предприятие и его интеллектуальные корни
Если и есть отчетливая идеологическая характеристика начала XXI века, то это вера в преобразующую и стимулирующую силу технологий. Это убеждение пустило мощные корни в последние несколько десятилетий. Поскольку идея морального совершенствования давно забыта, а идея социальной революции отошла на второй план, значимые изменения сегодня, по-видимому, возможны только
благодаря технологическому прогрессу. Технология захватила горизонт нашего воображения. Технологические достижения, как правило, приветствуются как средства, способствующие улучшению человеческой жизни.
Эта статья не предназначена для критики современной технологической идеологии. Она предназначена для того, чтобы контекстуализировать ее и понять более глубокие интеллектуальные корни. Ибо, как бы это ни звучало, оптимистичный технологический прогрессив не является естественным или самоочевидным отношением к технологиям. Стоит отметить то, что Гегель очень мало мог сказать о технологии. Хотя он работал во время промышленной революции, он, похоже, не рассматривал промышленность как явление, имеющее какое-либо серьезное значение. То немногое, что он сказал о технологиях, кажется бесплодным. Из этого мы заключаем, что для него технология - это бесконечное удовлетворение и умножение ложных потребностей, в конечном счете бессмысленных.
1. Человечество может изменить Свою судьбу
Первый и самый общий тезис заключается в том, что человечество может изменить свою судьбу. Действия людей в истории имеют смысл в некотором существенном смысле; они влекут за собой некоторые существенные изменения. Не каждое изменение является существенным; изменения также могут быть поверхностными, повторяющимися или бессмысленными. Действительно, для Гегеля большинство изменений поверхностны. Однако то, что история включает в себя существенные изменения, означает, что некоторые действия, которые предпринимают люди, могут иметь широкое, качественное и долговременное значение. Этот абстрактно звучащий тезис является фундаментальной предпосылкой, лежащей в основе понимания Гегелем как истории, так и человечества. В некотором смысле технология может быть выдвинута в качестве эмпирического доказательства против такого статичного мировоззрения. Согласно этой точке зрения, все находит свое место в кругах циклического, сезонного повторения. Это мировоззрение также не может соответствовать существенным историческим изменениям. Для циклического понимания бытия, как и для статического мировоззрения, вариацией которого оно является, ничто не может изменить мир каким-либо существенным образом. Мир создан раз и навсегда.
В более общем плане тезис о том, что человечество может изменить свою судьбу, противоречит любому представлению о неизменной человеческой природе. Если бытие человеком включает в себя определенный набор заданных атрибутов, конкретных потребностей, мыслей, мечтаний и побуждений, какими бы они ни были, тогда то, что происходит в истории, не может иметь существенного значения. С такой точки зрения история была бы уподоблена сцене, на которой одни и те же потребности, желания и мысли проявляются в периодических циклах.
Очевидно, что для того, чтобы поверить в важность технологии, человек должен предположить, что он может изменить что-то существенное в мире, и он должен разработать какую-то концептуальную основу, чтобы учесть это предположение. В противном случае технология была бы сведена к своего рода умной, полезной деятельности - мирской, в конечном счете незначительной. Именно так технология концептуализировалась на протяжении большей части интеллектуальной истории, если она вообще концептуализировалась. Гегелевское понимание человека является одновременно негативным и историческим. Но не стоит забывать, что для Гегеля человек уникален среди явлений мира. Все эти утверждения выражают одну и ту же цепочку идей: человек (или "дух") по существу не привязан ни к чему конкретному. Он, по сути, ничем не связан. Поскольку человек стал чем-то особенным, это его собственное дело. Он, по крайней мере частично, контролирует свою собственную судьбу. В истории человек не только разыгрывает свою определенную сущность, он также определяет, какой может быть эта "сущность". Понятие существенной самотрансформации является краеугольным камнем гегелевской мысли. Быть человеком - значит быть способным преодолеть "человеческое существование" в том виде, в каком оно дано либо природой, либо предыдущими поколениями. А технология - это один из способов, которым это можно сделать. Проще говоря: технология - это один из способов выполнить обещание современности; а современность - это один из способов осмыслить и систематизировать уникальность человеческого негатива. За последние несколько десятилетий образовалась идеология «трансгуманизм». Фундаментальная идея, стоящая за этим движением, часто омрачаемая нелепыми заявлениями и кажущимися научно-фантастическими проблемами, проста: человечество с помощью технологий может изменить условия жизни людей. Эта идея, по-видимому, вполне присутствует в современной технологической идеологии, даже не будучи широко или явно одобренной. Гегеля можно считать одним из его родоначальников. Если бы когда-либо была набросана интеллектуальная генеалогическая карта трансгуманистической мысли, Гегелю следовало бы уделить в ней видное место. Поэтому несколько удивительно, что одним из самых ярых критиков трансгуманизма является Фрэнсис Фукуяма - гегельянец. В короткой статье 2004 года Фукуяма назвал трансгуманизм "самой опасной идеей в мире". По его словам, "суть трансгуманистического проекта" заключается в "изменении той сущности", которая делает нас людьми. Идея неизменной человеческой природы, по мнению Фукуямы, лежит в основе политического либерализма. А фундаментальная идея Гегеля относительно человеческой природы заключается в том, что такой вещи не существует. Фукуяма, похоже, упускает эту идею из виду. Он упускает из виду то, что Гегель называет негативностью категории человечности. Поэтому он упускает из виду, как технологическое предприятие или трансгуманистическую идеологию можно считать выражением сущностной негативности человечества. Прочтение Фукуямы ясно показывает, что, если не отказаться от идеи неизменной человеческой природы, трудно, если не невозможно, концептуализировать технологию как существенное явление. Отсюда первый тезис: человечество может изменить свою судьбу.
2. Истинное Изменение - Это Развитие, но не все изменения одинаковы.
Есть разные виды изменений. В своей Энциклопедии логики 1830 года Гегель проводит различие между тремя видами изменений или тремя способами концептуализации изменений: "переход в другое", "сияние в другом" и развитие (Hegel 1991, 237).
Проще говоря: Замена, проявление и развитие. Из них только развитие является изменением в истинном смысле этого слова. Это и есть второй тезис. Первый, самый простой вид изменений Гегель называет "переходом в другого". При таком типе изменений первоначальный предмет не сохраняется; он заменяется другим. Результатом является бесконечное изменение, в котором одно происходит за другим, это за этим, новое вытесняет старое. Второй вид изменений Гегель называет "сиянием в другом". При таком типе изменений на самом деле ничего не меняется: статичный, существенный предмет появляется под разными обличьями. Одна и та же базовая операция, одна и та же логика повторяется снова и снова. Как уже стало известно, третий вид изменений - это развитие. Разработка - это скользкая идея для концептуализации. Для Гегеля это означает "единство в различии"; что-то развивается, когда оно одновременно меняется и остается неизменным. Во-первых, как и в случае изменения как замены, в изменении как развитии действительно происходит различие. Это не концептуализируется как простое проявление, не поглощается обратно в статическое единство. Во-вторых, как и в изменении как проявлении, в изменении как развитии сохраняется единство. Все, что происходит, относится к одному и тому же предмету: хотя это и меняется, предмет не заменяется. Гегель неоднократно приводит органический рост в качестве примера такого рода изменений. В целом, развитие - это изменение внутри сущности.
То, что истинное изменение - это развитие, означает, в контексте философии технологии, три вещи. Во-первых, развитие предполагает не количественные изменения, а качественные. Что-то развивается, когда его качество каким-то образом изменяется. По этой причине философия истории Гегеля не является прямым продолжением прогрессивных теорий истории восемнадцатого века. Для него истинное историческое развитие предполагает концептуальное изменение, а не только изменение степени. Что касается философии технологии, суть в том, что новые технологии - это не просто лучшие способы достижения заранее определенных целей. Они не просто более эффективны, более мощны, более распространены и безопасны. Технология - это не рост власти на заданной оси. Гегелевская история технологии скорее будет искать качественные изменения, вызванные технологией; развитие самих целей, технологических средств "обслуживания", концептуальных разработок, ставших возможными благодаря техническому прогрессу. Технологию не следует рассматривать исключительно в количественном выражении. Поскольку это духовная деятельность (в гегелевском смысле этого термина), ее развитие следует концептуализировать как качественное.
Второй тезис заключается в том, что существенные изменения - это качественное развитие. Но для философии технологии развитие означает еще две вещи. Это означает, что изменения носят концептуальный характер, и это означает, что у изменений есть направление.
3. История - это История идей
Третий тезис заключается в том, что концептуальная история лежит в основе эмпирической истории. Истинное изменение - это концептуальное изменение; это то, что движет историю вперед. Именно по этой причине Гегель настаивает на том, что история - это исключительно "духовный" феномен. Он неоднократно отрицал, что может существовать такая вещь, как "естественная история". Хотя Гегель был мыслителем развития, его нельзя считать родоначальником эволюционной мысли. Для него существенная трансформация возможна только в человеческом мире. Природа постоянно меняется, но не развивается, а следовательно, и не имеет истории. Он, конечно, ошибается. Но эта ошибка отражает более фундаментальную идею, от которой так легко не отмахнуться. История для Гегеля - это скорее арена, на которой разыгрываются идеи, чем последовательность эмпирических фактов. Реальными субъектами истории являются не эмпирическая реальность, а идеи.
Идеи - это то, что меняется, развивается, эволюционирует. "Актуальная" история для Гегеля - это отражение и актуализация истинной истории, происходящей за кулисами: истории мысли. Его понятие идеи шире, чем ее общепринятое определение: гегелевская "идея" включает в себя не только мысли, но и то, что можно было бы назвать воплощенными концепциями. Утверждая, что история - это последовательность идей, Гегель не сводит историю к интеллектуальной истории. Скорее, он расширяет интеллектуальную историю, включив в нее историю в более общем плане. То, что разработал Морс, было чем-то, от чего нельзя отказаться таким образом: он разработал технологию. Однако различие заключается не в "мыслях" и "вещах". Реальное различие между Дарвином и Морзе, как утверждает Постман, заключается в следующем: Дарвин предложил нам идеи, воплощенные в языке. Его идеи ясны, аргументированы и опровергаемы. Идеи Морса были, в некотором смысле, неопровержимыми, потому что никто не знал, что электрическая связь подразумевает какие-либо идеи. Тогда различие заключается в различных видах воплощений. Идеи Дарвина лучше всего воплощаются в концептуальном мышлении. А Технология Морса - это такая же идея, как и теория Дарвина, но ее идеальное воплощение. Это идея, предназначенная для металлических проводов, но, тем не менее, это идея. Автору статьи кажется, что это истинно гегелевская идея: технология - это идея в немозговом состоянии. Тем не менее, даже будучи немозговым, это все равно не что иное, как идея. Азбука Морзе - это не просто мысль, а "мышление, воплощающее себя в существование, мышление как стремление воплотить себя в существование". Однако, понятие для Гегеля - это не абстракция. Оно отличается от "абстрактных представлений", таких как "человек" или "дом", тем, что оно внутренне конкретизировано. Это конкретный план, осуществимый, реализуемый, но еще не реализованный. Идея, напротив, - это концепция, которая включает в себя ее реализацию. Это "объективная или реальная концепция", пишет Гегель, которую следует отличать как от "простых представлений" - обобщений - так и от "самой концепции" (Hegel 2010, 671). Или это "свободная Концепция, которая определяет себя и тем самым делает себя реальной" (Гегель 1991, 287). Закон, например, - это идея. Прежде чем быть законодательно закрепленным, это, возможно, можно считать концепцией: чем-то, что может стать реальным, но не обязательно реальным за пределами мысли. Но однажды узаконенная, она становится идеей: концепцией, из которой вытекает действительность, концепцией, имеющей власть над действительностью. Гегель использует эту идею для концептуализации общественной жизни: "Обычаи, законы, институты и символы древние народы действительно являются сосудами спекулятивных идей, ибо они являются продуктами духа". Гегелевская идея: концепция, ставшая объективной. Технология тоже может быть концептуализирована как гегелевская идея. Итак, технология по определению является идеей: она основывается на концепции, достаточно конкретной, чтобы ее можно было реализовать, и включает в себя ее собственную актуализацию. Возможно, мы можем зайти так далеко, что скажем, что наука занимается конструированием концепций, а технология занимается преобразованием этих научных концепций в актуализированные идеи. Третий тезис, таким образом, заключается в том, что история - это всегда история идей; что идея - это концепция, воплощенная в какую-то плоть; и что технологии - это такие идеи.
4. У истории есть направление
То, что история развивается, подразумевает также, что она не просто бесцельно меняется, каким бы путем она ни шла. Это скорее процесс с определенным направлением. Гегель утверждает, что "в мире духа каждое изменение является формой прогресса". "Под поверхностным шумом и шумом истории", - читаем мы, - действует "тихий и таинственный процесс" прогресса. Итак, это четвертый тезис: история движется вперед. То, что история прогрессирует, означает для Гегеля три вещи. Во-первых, Гегель утверждает, что идеи, порождаемые историей, строятся друг на друге. Идеи не возникают из ниоткуда. Они стали возможными благодаря целой истории идей. Во-вторых, он утверждает, что по мере накопления истории идей она также постепенно становится богаче, сложнее, совершеннее, в некотором смысле лучше. Для Гегеля прогресс означает движение от низших форм к высшим; исторический прогресс означает постепенное развитие более высоких идей. Но, что важно, гегелевская концептуализация - это прогресс. А в-третьих, Гегель утверждает, что развитие происходит под горизонтом. Понятие прогресса подразумевает движение к чему-то. Изменение можно считать улучшением только в том случае, если существуют какие-то оценочные критерии, по которым его можно измерить. Такие оценочные критерии являются, по Гегелю, внутренним принципом, который движет вперед имманентное развитие. Это телос перемен. То, что прогресс неизбежен, означает, что процесс сам задает направление по мере своего развития. И только с точки зрения завершения процесса конец может быть задним числом определен в начале. В терминологии Гегеля то, что сначала было "в себе", постепенно становится "для себя". Теперь, в контексте современных технологий, такое понятие горизонта не нужно понимать как устаревшую метафизическую конструкцию. С более абстрактной точки зрения нечто подобное можно сказать и о современных технологиях в целом. Гегель утверждает, что история в целом имеет горизонт. Он куда-то движется, есть внутренние идеи, регулирующие его процесс. Счастье, однако, не входит в число этих идей. Для Гегеля история не обязательно движется к более счастливому или процветающему государству. Его версия прогресса - это не "развитие в направлении общества, в котором все жители наслаждались бы совершенно счастливым существованием". Он утверждает, что самое счастливое состояние, которого может достичь человек, уже было достигнуто в Древней Греции и было преодолено. "История, - как известно, пишет он, - это не та почва, на которой растет счастье. Периоды счастья в нем - это чистые страницы истории". Гегель формулирует два взаимосвязанных горизонта, к которым движется история: посредничество и свобода. Можно понять, что технология играет ключевую роль и в том, и в другом случае.
5. История прогрессирует до полной Искусственности.
Первый - это горизонт искусственности. История - это процесс, в ходе которого мир становится все более искусственным. По мере того как человек воссоздает мир в соответствии со своими потребностями, мир постепенно отдаляется от того, каким он был изначально дан. Больше и все больше он создается для отражения человеческого замысла; все больше и больше он переосмысливается как человеческая выдумка. Это пятый тезис. Гегель не использует слово "искусственный". Он использует другую концепцию, характерно плотную: посредничество. Рассматриваемое абстрактно, посредничество означает преодоление непосредственности. Это процесс, в котором нечто "немедленно данное" "обрабатывается", принимается. По Гегелю, посредничество является фундаментальной деятельностью духа, или человека. Процесс мышления включает в себя несколько видов опосредования, и Гегель часто ссылается на концепцию опосредования при описании когнитивных процессов. Но медиация - это не только теоретическая концепция. Итак: история - это процесс, в котором разворачивается практическое посредничество мира. По мере развития истории дух практически все больше и больше опосредует влияние мира. Природа, которой Гегель называет непосредственность мира, постоянно преодолевается, или очеловечивается, или одухотворяется. Поэтому мы можем сказать: постепенно мир становится искусственным. Иными словами: человек рожден в природе, но природа неразумна. Преодолеть бездумный характер природы - это и природа человека, и горизонт истории. "Объективный дух" - так Гегель называет мир, порожденный практическим посредничеством. В объективном духе, пишет он, "фактическая рациональность сохраняет аспект внешнего вида". Здесь разум больше не является абстрактным понятием, а превращается в самосущую вещь. Вещи созданы пропорциональными, а разум создан вещным. В объективном духе рациональная и целенаправленная деятельность преобразует "внешне объективную сферу" в "мир, определяемый волей, так что в нем воля находится дома с самой собой, соединенная с самой собой". Это описание настоящего человеческого мира: мира, воссозданного людьми для людей. Мир, из которого внешность, данность, непосредственность (которые являются синонимами в гегелевской терминологии) были изгнаны или постепенно изгоняются. "Второй мир". Только таким образом практически воссоздавая мир, дух чувствует себя в мире как дома. Активно участвуя в устройстве мира, человек начинает узнавать себя в нем: начинает видеть свои идеи, свою разумность, свои потребности, свои стремления, воплощенные в нем. Посредством действия мир создается так, чтобы "нести отпечаток разума". Гегелевскую историю можно рассказать как процесс опосредования, но также и как процесс постепенного "преодоления", материальности. Абстрактно это сводится к одному и тому же: в мысли Гегеля материя и непосредственность концептуально близки. Оба имеют общие характеристики внешней привлекательности, простоты и бездумности. Материя - это просто материал. Он тяжелый, он имеет тенденцию падать на землю. В своих лекциях по эстетике Гегель описывает искусство как процесс постепенного преодоления материи. Причина, по которой поэзия считается концептуально "более высокой" формой искусства, чем скульптура, заключается в том, что это среда, в которой материя становится менее обременительной. Постепенно технология заменяет все естественное артефактами собственного изготовления. Идея о том, что технология порождает "превращение в абсолютную искусственность", уже перекликается с философией духа Гегеля. Различные инженерные искусства ранжируются в соответствии со степенью их искусственности и нематериальности. За машиностроением, которое все еще имеет дело с составами взвешенной материи, следует электротехника, которая имеет дело с "абстрактным объектом, бестелесным, нематериальным, невидимым, полностью артефактом". За электротехникой, в свою очередь, следует химическая инженерия, в которой "художественная или творческая инженерия вторгается в самое сердце материи" (Jonas 2003, 270). За химической инженерией следует электронная инженерия, целью которой является "самая неосязаемая из всех - информация", и чьи артефакты предназначены для "записи, вычисления, анализа и обработки абстрактной информации на космических расстояниях" (Jonas 2003, 272). Эта серия, написана Джонасом для того, чтобы показать как исторический прогресс технологических революций, так и концептуальное развитие в направлении нематериальности. Это чисто гегелевская структура. Итак, пятый тезис состоит в том, что история развивается в рамках того, что Гегель называет практическим опосредованием, или искусственностью.
6. История - это Постепенное Осознание Свободы
По мере того, как история прогрессирует во все большую искусственность, свобода постепенно достигается. Свобода переходит из абстрактного понятия в действительность. Это все чаще становится осознанным фактом. Это шестой тезис. Свобода - это то, что человеческий мир призван осознать, объяснить и культивировать. Это смысл существования человеческого мира. Мир, который человек строит для себя, должен быть миром, в котором поощряется и обеспечивается свобода. В естественном мире нет свободы. Внешняя причинность и безразличие правят вселенной в целом. "Природа в своем определенном бытии проявляет необходимость и случайность, а не свободу". Человеческий мир - это анклав внутри естественного детерминизма Вселенной, где может быть сохранена свобода. Возможный смысл и реализация политической свободы, несомненно, являются центральной проблемой социальной мысли Гегеля. Но эта социальная свобода, как бы мы ее ни интерпретировали, не является единственной формой свободы. Это свобода второго порядка. Быть свободным означает не только быть свободным от принуждения других. Гегелевское понятие свободы следует понимать прежде всего в связи с его метафизической концепцией человека. Другой способ сказать, что дух находится в поисках метафизической свободы, - это сказать, что в истории человечество пытается реализовать свою негативную сущность, обсуждаемую выше (тезис №1). Свобода человека основана не на человеческой природе; она основана скорее на не-природе человека. Поскольку дух не имеет предопределенной сущности, не имеет идеальной формы, которую он должен принять, он способен к свободе. Он волен развивать свою собственную форму в соответствии со своим собственным путем развития. Дух свободен в том смысле, что он не является определенной вещью с обязательными характеристиками. Возвращаемся к первому тезису: человек может изменить свою судьбу, потому что его природа негативна. Эта формулировка, несомненно, является одной из фундаментальных предпосылок, лежащих в основе всей системы Гегеля. Однако как теория истории эта идея парадоксальна. Это парадоксально, потому что истории отводятся две разные и, казалось бы, противоположные роли. С одной стороны, история - это сцена, на которой человечество принимает различные несущественные формы. Рассуждение таково: хотя "человек" определяется отрицательно, настоящий человек никогда не может быть отрицательным. Отсутствие положительной сущности - это, возможно, "абстрактное" определение человека, но человек в конкретном - это всегда что-то конкретное. В действительности человек всегда привязан к позитивному конкретному бытию: идентичности, неотрицательному образу бытия. Теперь Гегель утверждает, что это конкретное существо является результатом собственных действий человека. Таким образом, у нас есть первое понимание истории: арена, на которой происходит деятельность по самосозиданию, сцена, на которой человек пишет для себя роли и разыгрывает их.
История - это, с одной стороны, ряд различных форм, которые принимает человек. Но, с другой стороны, для Гегеля негативность - это не просто абстрактное определение духа. Это не просто мысль. Это также его истинное внутреннее существо. Негативность - это то, чем является человек в своей истине. Сущность человека - это отсутствие у него какой-либо (положительной) сущности, и предполагается, что эта негативность постепенно раскрывается в ходе истории. У нас есть второе определение истории: процесс, посредством которого человек раскрывается в своей истине, то есть как ничего конкретного или как свободный. В начале истории негативное бытие человека - это всего лишь "теоретическое утверждение" или абстрактное определение: если "племенного человека" можно назвать "негативным" - или свободным - то только в некотором неявном смысле. Предполагается, что в ходе истории этот абстрактный принцип будет актуализирован, конкретизирован, преобразован из простого понятия в Идею. На протяжении всей истории человек пытается доказать свое негативное бытие и найти устойчивую модель негативного бытия. Предполагается, что свобода должна быть преобразована из импликации в факт. Теперь у нас есть два определения истории, заимствованные из мысли Гегеля:
а. История - это стадия, на которой человек принимает различные (несущественные) позитивные формы.
б. История - это процесс актуализации негативности, или свободы. Взятые вместе, два определения истории образуют парадоксальный поиск.
С одной стороны, история - это принятие позитивных форм. С другой стороны, это постепенная актуализация негатива. Таким образом, подразумеваемый поиск истории - это попытка найти позитивную форму, которая соответствовала бы существенному негативному существу человека: способ затвердевать газ, не теряя, так сказать, его газообразных качеств. Историческая реализация свободы имеет только одно формальное условие: она делает сущностную несущественность духа присутствующей. Манипулирование природой, создание искусственного мира можно понимать как коллективную попытку доказать неестественность человека и поддержать это доказательство. С гегелевской точки зрения технологическое начинание можно понимать как часть человеческого стремления к свободе. Искусственность с этой точки зрения можно рассматривать как подлинно духовную деятельность. По мере того, как человек делает мир все более и более искусственным, он ставит на вселенную свой собственный знак, знак ненатуральности. Это фундаментально религиозное (или, по крайней мере, "духовное") представление о человеке, возможно, тихо отражается под поверхностью великого технологического предприятия, продвигаясь к своему собственному завершению.
Заключение.
Шесть тезисов, представленных выше, объединяются в единую теорию современных технологий, которую можно резюмировать следующим образом: С помощью технологий человечество выражает свою собственную природу. Природа человека "негативна": в отличие от всего остального в мире, человек не привязан к какой-либо конкретной сущности. Это уникальная метафизическая свобода человека. История документирует ряд попыток обеспечить, выразить и укрепить эту свободу. Технология участвует в истории как посредник: с ее помощью человек делает и мир, и самого себя "неестественными", тем самым оставляя уникальный отпечаток неестественности во Вселенной. Технологическое предприятие указывает на горизонт еще большей искусственности и взаимосвязанный горизонт еще большей свободы. Духовная активность самозакрывающейся неестественности воплощена в технологии. Благодаря технологии человечество постепенно становится свободным; и в то же время человек познает себя свободным благодаря технологическому предприятию. Все естественное постепенно уступает место, и человек сталкивается с радикальной свободой (или негативностью), которой он был, неявно, с самого начала. Автор не уверен, что изложенная выше точка зрения верна в метафизико-теологическом смысле. Однако он убежден, что она представляет собой истинно гегелевскую теорию технологии.
Techné: Research in Philosophy and Technology
24:3 (2020): 376–404
Источник:https://www.pdcnet.org/techne/content/techne_2020_0999_7_30_125
Comments